Назад в ссср 6
Шрифт:
— Нужно три сварочных электрода. Один запасной будет, – распорядился шубник. — Принеси сегодня.
— Да я их через сорок минут достану.
Я смотался за электродами на ближайшую стройку. За пачку “Примы” выменял у сварщика десяток отборных стержней (взял на всякий случай побольше и разного калибра) и вернулся к Медведеву в квартиру. Тот уже все подготовил. Прикрутил на кухонный стол маленькие тиски, разложил разномастные напильники, плоскогубцы, пилку по металлу.
— Приступим, — просопел он, засучив рукава и отобрав для работы трехмиллиметровые
Руки у Медведева оказались как у борца. Жилистые и бугристые, ни капли жира. Сильные, как кольца удава. Как я еще тогда смог его уложить? Даже сейчас он был килограмм на десять меня массивнее. А тогда-то я еще меньше был, совсем худой и почти безусый пацан.
— Очисти электрод от защитного покрытия, — шубник вручил мне один из стержней, а сам принялся крошить ножом второй. — Потом наждачкой зашкурь, чтобы гладкий был, как паркет в “Кремле”. На совесть работай.
Я очистил заготовку и старательно заполировал шкуркой.
— А зачем шлифовать их? — спросил я. — Чтоб точность лучше была?
— С такими замками точность не нужна, просто нравится мне работать с инструментом, приятным на ощупь, — оскалился медвежатник.
Заготовки Медведев зажал в тиски, оставив свободный конец длиной ровно двенадцать сантиметров. Загнул его строго под девяносто градусов. Далее на этом же коротком конце отмерил двенадцать миллиметров и снова сделал загиб, но уже в обратном направлении. Всё строго в одной плоскости.
— Теперь приступим к подготовке "рабочего крючка", — пояснил он, видя, с каким интересом я наблюдаю за рождением отмычек. — Который будет двигать пластину, что блокирует ручку запорного устройства. Толщина этой пластины около трех миллиметров. И нужна примерно такая же рабочая поверхность.
Он вооружился напильником и, чуть отступив от загиба (чтобы жёсткость конструкции не терялась), обточил кончик с двух сторон. Тот стал напоминать по форме жало отвёртки.
— Всё, — довольно выдохнул медвежатник. — Один инструмент почти готов. Длинный конец еще чуть укорочу и для удобства загну маленько. Он у нас ручкой служить будет.
После принялся за изготовление второго крючка, который, с его слов, нужен был для работы с пластинками, фиксирующими запорную пластину. Толщина этих трех пластинок – всего около двух миллиметров. Поэтому крючок нужно делать совсем другой.
Заготовку из электрода он согнул пополам под углом девяносто градусов. На одном конце сделал загиб длиной пятнадцать миллиметров под углом сто градусов. Я подумал, что наблюдаю за ним как за искусным мастером, совершенно не думая о том, что всё это вне закона. Да и показывал он мне всё, будто ученика готовил. Вот уж не знаешь, где и что найдёшь.
— У этого крючка толщина должна быть чуть больше миллиметра, — пояснил медвежатник. — Чтобы не зацепить соседнюю пластину. И кончик закруглю сейчас, чтобы легче скользил. Ну, все. Дело сделано. Помнят руки, ёшкин кот…
На следующий день у нас все было готово. “Смена”, что подогнал мне Погодин, заряжена черно-белой фотопленкой на тридцать шесть кадров. Повязка с моей головы благополучно ликвидирована, номера с “Волги” скручены.
Мы подъехали к зданию УВД. Но остановились не близко, а чуть поодаль, в переулке. В голове почему-то крутился известный народный блатняк: “Мы пошли на дело, выпить захотелось…”
Оделись неприметно. Я напялил серый свитер. Шубник нарядился в бесформенный поношенный советский костюм,о виду больше напоминавший робу.
— Проходим мимо дежурки, — инструктировал я его. — Морду тяпкой сделай, глазами по сторонам не зыркай. Иди за мной уверенно, будто на работу пришел.
— За своего я не сойду, Курсант, — опасливо ответил тот. — Сколько вас в Управе? Рыл четыреста? Всех наперечет знают. Срисует мою физиономию дежурный. Как пить дать.
— За сотрудника я тебя и не собираюсь выдавать. Может, я тебя как свидетеля опросить хочу. Но говорю на всякий случай, веди себя, будто ты не в первый раз в здании. Будешь метаться — внимание привлечешь. А так промелькнешь по-быстрому, глядишь, и пояснять не придётся, сотрудник ты или кто.
— Сотрудник? — поморщился шубник. — Никогда Медведев не будет числиться в мусорах.
— Заткнись уже, — шикнул я. — Нашел когда воровскую честь отстаивать. Вид усталый изобрази. Вот, так нормально. И безразличие скучающее на лице сделай.
— Я тебе что? Абдулов? Актерских курсов не кончал. Как смогу, так и состряпаю харю. По-другому не умею.
— Не п*зди, Медведев. Ты вон как конторского изображал умело, когда Зинченко обчистил. Как кобра потерпевших гипнотизировал.
— Я не изображал, — пробурчал тот. — Я был собой.
— Вот и сейчас будь собой. Все, пошли уже. Время почти девять. Если слишком поздно припремся, то точно на нас внимание обратят. Если слишком рано — то тоже плохо, народу в здании еще много. А сейчас самое то. Следаки и опера еще не рассосались до конца. Шлындают туда-сюда.
Мы взобрались по ступенькам УВД. Ладони немного вспотели. Непривычное ощущение. Я уже собирался потянуть за ручку, но входная дверь сама открылась навстречу, выпустив на крыльцо раскрасневшуюся усатую морду, которая хмурилась и недовольно раздувала щеки.
Вот дьявол! Старший участковый Осинкин появился совсем не вовремя.
— О, Андрюха, — он с интересом оглядел моего спутника. — А ты что так поздно на работу приперся? Случилось чего?
— Да нет, — с деловым видом рутинно отмахнулся я. — Поработать с бумажками маленько надо. Поднакопилось работы.
— А-а… Курить будешь? — капитан вытащил сигарету и чуть подрагивающими пальцами чиркнул коробком спичек с изображением космической станции и надписью “Луна-16”.
— Да я ж не курю. А ты чего так поздно, дядь Петь, из управления возвращаешься?