Назову тебя своей
Шрифт:
– Мой ответ не изменится, – отвечаю, а у самой губы, кажется, онемели. Едва шевелятся. Я даже не уверена – вслух ли я это говорю.
Мужчина хмыкает, отворачивается и разблокирует двери. Я только сейчас понимаю, что мы приехали. От растерянности не сразу узнаю, где мы. Забываю, что назвала не свой адрес, и быстро, пока незнакомец не передумал, покидаю машину.
Я забегаю в ближайший подъезд – мне еще и везет, дверь как раз открывает молодой парень. Присвистывает, явно оценивая мой внешний вид, но я проношусь мимо него и,
Поднимаюсь на один пролет, прохожу к окну и каменею.
Тот мужчина, что спас меня, не уехал. Он, наоборот, вышел из машины. Его пальто расстегнуто, а руки убраны в карманы брюк. Он стоит, чуть запрокинув голову наверх, медленно скользя взглядом по дому. Испуганно отшатываюсь в сторону, гадая, мог ли он меня увидеть? Или не мог?
Выжидаю и очень осторожно выглядываю опять. Но мужчина так и стоит на том же месте.
Да как же так?
Смотрю, как он неторопливо достает пачку сигарет из кармана, вынимает сигарету и прикуривает. Он стоит достаточно близко к фонарю, чтобы я могла различить каждое его движение. И хотя тут на площадке достаточно скудное освещение, меня не покидает ощущение, что он смотрит прямо на меня.
Отхожу подальше, прячусь в тени, а после и вовсе отворачиваюсь от окна.
Сколько мне вот так ждать? А вдруг он до утра останется?
Пока я нервно хожу туда-сюда, где-то наверху хлопает дверь, и я испуганно замираю. А вдруг это тоже мужчина? Вдруг он пойдет по лестнице?
Шумит лифт, двигаясь вверх. Я же напряженно жду, что будет дальше.
Спустя минуты, показавшиеся мне настоящей вечностью, хлопает дверь подъезда, и снова наступает тишина.
Набравшись смелости, я подхожу к окну ровно в тот момент, когда незнакомец выбрасывает сигарету и садится обратно в автомобиль.
Наконец-то!
Машина уезжает, но я не тороплюсь. Выжидаю на всякий случай еще десять минут и только потом начинаю спускаться.
На улице воровато оглядываюсь, но вроде все чисто. А дальше я практически бегом добираюсь до своего дома.
На ходу достаю ключи и, открыв дверь, забегаю в подъезд.
Адреналин, который гуляет в крови, будоражит так, словно я энергетика напилась.
Поднимаюсь на свой этаж, но на последнем пролете все-таки подхожу к окну – просто на всякий случай. Однако во дворе ни намека на ту машину и ее хозяина.
Значит, и правда уехал.
Выдохнув с облегчением, добираюсь до своей квартиры и тихо, все еще боясь сама не зная чего, захожу.
После всех приключений меня настигает откат – руки трясутся, а на глаза наворачиваются слезы.
Я ведь сегодня с жизнью попрощалась.
Так и стою в темном коридоре, собирая себя по кусочкам и пытаясь хоть немного унять эмоции.
Но тут слышатся шаги, затем свет загорается, а следом по нервам ударяет громогласное:
– А я-то все думаю – где тебя носит…
4
Вздрагиваю и медленно оборачиваюсь. Хозяйка квартиры гневно смотрит на меня. Брезгливо кривится, опуская взгляд на мои коленки.
– Вырядилась как шлюха, – наотмашь бьет словами, напирая на меня. А учитывая, что она дама в теле, выглядит это угрожающе. – Я же предупреждала, чтобы никакого блядства!
Ее голос переходит на ультразвук, и у меня аж уши закладывает.
– Да я официанткой работаю, – пытаюсь оправдаться. – Я же вам говорила.
– Официантки одеваются не так, – припечатывает она.
– Я же не виновата, что там такая униформа, – бормочу, пытаясь прикрыться курткой.
– Думаешь, я такая дура, что поверю?! Устроила тут притон!
– Но я же никого сюда не вожу, и не приведу. Я работаю круглыми сутками, – устало вздыхаю.
– Вот что, дорогуша – или ты закончишь с этим, – она презрительно кривится, взмахивая рукой, – или уматывай отсюда.
– Как уматывай? Я же за два месяца вперед заплатила.
– А вот так, – нагло заявляет Елена Георгиевна, тыча в меня своим толстым пальцем. – Я тебе, дура такая, поверила. Вроде приличная девочка, а оказывается, ты шалашовка та еще!
– Ничего подобного! – громко возмущаюсь. – У меня и парня-то нет. И вообще я работать приехала, а не вот это все!
Хозяйка подозрительно щурится.
– Смотри мне! Я тут устраивать вертеп не позволю – мне, если что, все доложат! – добавляет, а затем напролом идет к выходу – я едва успеваю отойти в сторону, чтобы не столкнуться с ней. При нашей разнице в весовых категориях пострадает явно не она.
Только когда щелкает замок, я немного расслабляюсь, зато тут же открывается дверь соседки, и та осторожно выглядывает в коридор.
– Свалила?
– Ага. А ты что, не могла предупредить про нее?
Алина недовольно поджимает губы.
– Я тебе звонила вообще-то. Но ты же деловая колбаса, не ответила.
Охаю и тут же лезу в сумочку. Оказывается, я совершенно забыла проверить мобильный, а там действительно три пропущенных.
– Что, так хорошо отработала смену? – ехидно усмехается она.
Тут я вспоминаю про эти несчастные ошейники.
– Ты знала про чокеры, да?
Алина выходит из комнаты, снисходительно усмехается и, сложив руки на груди, прислоняется к стене.
– Ну, допустим, знала. Ты бы если внимательно прочитала договор, тоже бы знала.
– Там было написано про них? – судорожно вспоминаю те бумажки. Вроде ничего про интим-услуги не было.
– Там было про отличительные знаки и дополнительные услуги. Любой бы понял, о чем речь, – фыркает соседка.
Мне вот даже возразить нечего. Наверное, я слишком наивная дура. И если бы не Саша Архипов в свое время – такой же воспитанник детдома, как и я – я бы уже давно перестала быть девочкой.