Название игры
Шрифт:
Да и репутация не в его пользу! Она ему, по сути дела, только вредит.
Джоанна окунула швабру в горячую мыльную воду и принялась мыть пол в кухне.
С точки зрения Джоанны, уже только то, что Сэм актер, было очком не в его пользу. Актер! Да еще с репутацией женолюбца!
Разумеется, она знала, что подобные репутации в основном создают репортеры, склонные к преувеличениям, и часто они оказываются откровенной ложью. Но были времена... Были времена, размышляла Джоанна, водя шваброй взад-вперед, когда пресса не позволяла себе публиковать сплетни о шокирующей правде.
Но пресса никогда
Итак, проблема на самом деле не во внешности и не в репутации бабника. И не в славе. С самого детства Джоанна вынуждена была терпеть славу других людей. И дело не в его таланте, который Джоанна, конечно, уважала. Она знала, что людей привлекают талант и могущество. Ее отец и бесконечная череда женщин в его жизни — тому подтверждение. Их, скорее, привлекает богатство и положение в обществе. Джоанна была слишком честолюбива и тратила много времени для повышения своего мастерства, чтобы ее волновали чьи-нибудь успехи.
Это началось не с того первого поцелуя. Можно было бы запросто все свалить на сексуальную привлекательность, однако Джоанна предпочитала честный самоанализ. Зерно этого чувства начало прорастать с самой первой встречи. Если бы это было не так, она не стала бы из кожи вон лезть, чтобы устроить ему «веселую жизнь».
Защитный механизм, подумала Джоанна, внезапно обнаружив и осознав это.
Разумеется, дело в его шарме! Она раскрутила моющую швабру и принялась полоскать ее. Этот шарм не был искусственным или наигранным — она уже давно на такое не поддавалась. Он был естественным, легким, даже дружеским. Те розы смогли повернуть ключ в старом, надежно запертом замке, а поцелуй дуновением ветерка открыл его стремительно, но достаточно надолго, чтобы стать причиной тревоги.
Тревога! Да, именно ее Джоанна ощущала, именно она перекрывала собой все эмоции, которые у нее вызывал Сэм. И теперь, когда она знала об этом, надо было что-то решать по этому поводу.
Можно было бы игнорировать его. Однако Джоанна была не уверена в том, что это решит проблему. Она могла бы осторожно, шаг за шагом, примириться с мыслью, что они лучше узнают друг друга постепенно.
И она останется верной своему обещанию быть осторожной и не поддаться своим чувствам.
Да она будет осторожна, и в следующий раз, когда чувства вновь овладеют ею, она будет готова!
* * *
Она была потрясающей. Сэм стоял на пороге кухни и наблюдал за тем, как Джоанна протирает пол моющей шваброй. Он постучал в дверь, но стук заглушила громкая музыка.
Дверь была не заперта, он просто вошел и после недолгих поисков нашел хозяйку в кухне.
Джоанна Паттерсон. Каждый раз, когда он видел ее, она открывалась с новой стороны. Только что сложная и загадочная — вдруг восхитительная в своей простоте. То соблазнительная, то холодная. То беспокойная, то невозмутимая. Мужчине могут потребоваться годы, чтобы узнать ее. Сэм успокоил себя тем, что время у него есть.
Сейчас на ней были выцветшие хлопчатобумажные штаны, подвернутые на щиколотках, и просторная рубашка наподобие мужской, с закатанными до локтей рукавами. Босая, с небрежно заколотыми волосами,
Он точно знал, почему его тянет к ней. Она была красива, но этого было бы недостаточно. Она была умна, и все же не острый ум, который вызывал уважение у Сэма, так привлекал его. Она была ранима! При других обстоятельствах это заставило бы его с опаской сделать шаг назад, а не стремиться вперед, как он теперь это делал. Она в жизни почти подошла к рубежу, который через несколько лет, возможно, будет трудно перейти. Но сейчас, именно сейчас Джоанна — женщина, привыкшая проявлять осторожность, набившая немало шишек, которую нелегко удивить одним только статусом. Видимо, все вместе и было причиной того, что его продолжало к ней тянуть.
А ей бы этого не хотелось, подумал Сэм. По крайней мере, ее поведение говорило о том, что она предпочла бы, чтобы он ушел из ее жизни и больше не появлялся. Однако Сэм хотел верить, что в глубине души она ждет встречи с кем-то, похожим на него.
Он продолжал стоять, наблюдая за ней, а Джоанна, орудуя шваброй, приближалась к нему. Когда она налетела на него, Сэм схватил ее за руку, чтобы она не упала.
Джоанна обернулась, непроизвольно схватив швабру наподобие оружия, увидела Сэма, и облегчение оттого, что это он, сразу же сменилось гневом.
—Как ты, черт возьми, сюда вошел?
—Через дверь, — просто ответил он. — Она была не заперта. Я стучал. Я решил, что ты не слышала меня.
—Нет, не слышала. — Джоанна почти кричала из-за громко звучавшей музыки. — И ты, очевидно, принял это за приглашение?
—Я принял это за то, что ты меня не слышала. — Сэм вынул ключи, которые она дала ему накануне вечером. — Я подумал, что ты захочешь получить свою машину.
—Спасибо. — Она сунула ключи в карман. Теперь она испытывала не столько гнев, сколько смущение. Ей не нравилось, что Сэм подкрался к ней, а она ничего не слышала.
—Пожалуйста. — Он вручил ей букетик из маргариток и львиного зева. Как он и предполагал, взгляд Джоанны потеплел. — Я украл их из сада Мэй. Решил, что она не заметит.
—Они прелестны. — Вздохнув так, что лишь чуть-чуть слышалась молчаливая покорность, она приняла цветы. — Я очень благодарна за машину. — Она знала, что начинает таять, и изо всех сил противилась этому. — Ты застал меня в неподходящее время. Я даже не могу предложить тебе выпить, потому что пол мокрый и я действительно занята.
—Давай я предложу тебе. А лучше сходим куда-нибудь пообедать?
—Я не могу. Я сделала только половину работы и не одета для выхода. И к тому же я...
—Чудесно выгляжу, — закончил за нее Сэм. — Ты бы лучше поставила их в воду, а то они уже начинают увядать.
Она могла быть невежливой. Джоанна знала, что может, однако обнаружила, что сейчас неспособна на это. Поэтому она, не говоря ни слова, взяла с полки старую квадратную бутылку и отправилась в ванную, чтобы наполнить ее водой. Сделав это, она услышала, что музыка стала звучать много тише.