Названые братья. Сын императора
Шрифт:
И Ежи ни в коем случае не собирался его на эту тему просвещать.
Пускай походит, поделом ему, зубоскалу…
Он аккуратно вдохнул спертый вохдух, убедился, что организм, очистившись еще в самом начале, больше не реагирует на запахи, и со спокойной душой продолжил работать.
А параллельно размышлял о превратностях судьбы, оставившей его с носом.
Потому что, как бы ни играл принц в комнате Рути, что бы ни обещал самому себе на выходе из этой комнаты, какие бы планы ни строил… Реальность получалась такова, что ничему из этого не суждено было
В первую очередь потому, что Рути внезапно оказалась не простой крестьянкой или дочкой прачки, или воровкой, что значительно бы облегчило ситуацию, а дочерью высокопоставленного чиновника, генерала армии, одной из четырех, подвластных его отцу.
И поиграть с ней в привычные наследному принцу постельные игры было неправильным по политическим, этическим и прочим мотивам, и Ежи это, как хороший сын своего отца, прекрасно понимал.
Жениться на ней он не мог, и даже не планировал, слишком у них было разное сословное положение.
Ежи с детства вбивали в голову, что в вопросах матримониальных он не может руководствоваться своими желаниями. И вдолбили настолько качественно, что сейчас даже сомнений по этому поводу не возникало. Дочь генерала армии, героя, кавалера и прочее, прочее, прочее — это мезальянс. Она не принцесса, родословная у нее бедная, выгод политических такой союз не сулил… Значит, жениться нельзя.
А просто так с ней играть… Можно, конечно. И будь Ежи чуть более бесшабашным и менее думающим, он бы обязательно это сделал. Очень уж соблазн был велик… И сама Рути хорошая… Сладкая такая…
Тут он позволил себе замедлиться и чуть-чуть помечать, как было бы замечательно сейчас бросить эту надоевшую лопату и рвануть в генеральский дом, дождаться Рути в ее комнате и завершить начатое… Да, она бы, наверно, сопротивлялась… Чуть-чуть. Положено так невинным девушкам. У него, правда, невинных ни разу не было, но информацией нужной владел… Они, пока неопытные, не понимают ничего, переживания, там, всякие и прочее… После замужества и первой брачной ночи обычно все проходит. Здесь никакой первой брачной ночи, конечно, но Ежи был уверен, что сумел бы все сделать правильно… И потом, когда получил бы свое… Ох, как им было бы хорошо! Как сладко! Она же такая отывчивая, такая чувственная… Он бы ее из кровати не выпускал целыми днями и ночами! Учил бы всему, показывал, как может быть замечательно двоим в кровати…
— Чего встал? — проворчал Волк с досадой, прерывая сладкие возбуждающие фантазии грубой прозой реальности, — мы так до утра будем возиться! Из-за тебя, между прочим!
Ежи еще раз, с нескрываемым удвольствием, посмотрел на шлепок навоза на физиономии Волка, усмехнулся и продолжил работать.
Да, было бы сладко…
Но все тайное становится явным. Всегда.
И если бы принц крови просто так, для развлечения, растлил дочь генерала… Ему бы простили, конечно… Но осадочек бы остался… И отношения между отцом и генералом могли бы быть испорчены. А генерал — не та фигура, с которой стоило портить отношения внезапно и без повода.
Отец отзывался о Саввуне очень хорошо, считал его одним из самых преданных и верных своих соратников. Опорой в тяжелой обстановке северных пределов. И Ежи, как никто, знал, насколько тут, на границе, важны преданные люди.
И портить все из-за его, Ежи, внезапных постельных желаний… Нет. Не стоило… В любовницы Рути не пойдет. Не тот характер. А в жены нельзя… Задница Темного! Как все неправильно-то! И обидно!
Такая девочка! Такая…
— Такая кобылка была… а-а-а… — ближайший близнец, оказывается, уже пару минут просто стоявший, уперев мосластые предплечья в древко лопаты, мечтательно прижмурил глаза, улыбнулся.
Ежи замер, пристально и недобро глядя на степняка:
— Ты про кого, степная жопа, говоришь?
— Про светленькую кобылку… — продолжая улыбаться, пояснил степняк, вообще не обидевшись на обзывание. Хотя, вполне возможно, что он просто не все слова из сказанных Ежи понял… — Ух, мы бы Растом ее объездили…
— Вдвоем? — поднял брови Ежи, с облегчением осознав, что степняк говорил про старшую сестрицу Рути, красотку Ирри.
— Ага-а-а-а… — протянул близнец и облизнулся, словно ему на губы попало что-то до невозможности сладкое, — она, наверно, вкусная…
— И ты бы не хотел ее себе? — почему-то спросил Ежи, хотя, видит Матушка, вообще не желал знать подробности постельных предпочтений степных придурков.
— Говорю же, хотел бы, — открыл глаза близнец, — себе и брату…
Ежи вопросительно посмотрел на Волка, тоже решившего сделать передышку, и тот охотно пояснил:
— У них часто бабу одну на двоих делят. — И, комментируя удивленно приподнятые брови принца, добавил, — степняки же. Скоты.
— Сами вы скоты, — пробурчал миролюбиво все, окзывается, прекрасно понимающий близнец, — в настоящих ласках не понимаете ничего… Женщина, заведенная двумя мужчинами, щедрее на любовь, нежнее, вкуснее… Один раз попробуешь, больше по-другому не захочешь…
Ежи честно попытался преставить себе, как делит Рути с кем-то, например, с Волком, и едва усмирил вспыхнувшую в груди ярость. Помотал головой, выгоняя морок. Нет уж. Это точно не для него…
Степняк посмотрел на него, пожал массивными плечами и продолжил работу.
А Ежи, глянув на Волка и поймав в его глазах отражение своих же эмоций по поводу возможности делить свою женщину с другим мужчиной, только кивнул, соглашаясь с его определением степняков в общем и близнецов в частности. Скоты, да.
13
13
Ведро холодной до озноба воды, опрокинутое на голову коварным Волком, вообще никак не порадовало после очередного тяжелого дня в конюшне.
Ежи, только-только мирно прикорнувший в углу их общего дома-казармы, мгновенно вскочил на ноги и, осознав причины произошедшего, с диким ревом кинулся на ржущего похлеще тех коней, чье дерьмо они сегодня убирали, Волка.
Тот с легкостью увернулся, и Ежи поймал пустоту. И во второй раз тоже. В третий раз — Вишенку, с диким восторгом тут же облизавшую его мокрое лицо.