НЧЧК. Дело рыжих
Шрифт:
– Более чем, – заверила я эльфа. – Не беспокойтесь, сударь, я примерно представляю себе, что именно меня ждет, и подготовилась к этому.
– Поверьте, леди Анарилотиони, – вздохнул энчечекист, – Вы не представляете. Впрочем, убедитесь сами. Прошу.
И жестом пригласил меня в допросную.
По моей просьбе изо всех помещений Управления для допроса отловленных сьючек было выбрано именно то, что в наибольшей степени должно было соответствовать представлениям обывателей о кровавых застенках. Холодный кафельный пол, выкрашенные темно-зеленой масляной краской стены, видавший виды канцелярский стол с подозрительными потеками на
Товарищ ап-Халдамир аристократически выгнул бровь, рассмотрев антураж.
– Что ж, дерзайте, миледи. Возможно, это и сработает. В любом случае, желаю удачи.
Я кивнула, перепроверяя свои щиты. Мало ли что? Кто их знает, этих попадалок? Вдруг нарвусь на «коллегу»?
– Их будут заводить по одной, – Леготар вновь повторил последние инструкции. – Охрана усилена на случай… эксцессов. Не стесняйтесь воспользоваться кнопкой ее вызова, леди Анарилотиони. Очень вас прошу.
– Разумеется, сударь. Я буду осторожна.
– Надеюсь. Позвольте вас оставить, миледи.
Я кивнула и расположилась за столом, тщательно скопировав и позу, и взгляд легендарного основателя НЧЧК. По-моему, кое-что даже получилось.
Сьючка номер раз оказалась совсем юной особой в стандартной «униформе». Первое, что сделало это чудо, попав в допросную – это оглушительно чихнуло.
– Будьте здоровы, – вежливо пожелала я и предложила ей бумажную салфетку. Девица пугливо дернулась и вытерла нос о собственное предплечье. Я пожала плечами и убрала пачку обратно в стол.
– Малина Беспощадная, она же Иванова Марина Яковлевна, 207 года попадания, 17 лет, ранее не привлекавшаяся, – открыв первую папку, начала я. – Позвольте представиться – Нолвэндэ Анарилотиони, сотрудник НЧЧК. Мы с вами немного побеседуем…
– Я требую адвоката! – заявила сьючка и шмыгнула носом. – Это произвол!
– Гражданка Иванова, – я хотела было добавить в голос суровости, но решила погодить, – адвоката вам предоставят на допросе. А мы с вами всего-навсего беседуем. Кстати, Вы предпочитаете, чтобы вас именовали вашим… рабочим псевдонимом?
– Мне все равно. Я отвечать не буду.
– Да Вы присаживайтесь, гражданка, – я улыбнулась. – Разумеется, Вы можете игнорировать мои вопросы, однако я все равно их задам. Итак. Где и при каких обстоятельствах Вы впервые встретились с Марией Сидоровой, она же Мэйна?..
… После пятнадцати минут взаимных мучений я решила, что хватит. Пустышка. Сьючка оказалась рядовой, из самого низшего звена – она практически ничего не знала, с самой Мэйной не общалась, о подготовке теракта не догадывалась. Собственно, данная особа и виновата была только в непроходимой глупости и наглости. А за это у нас не судят. Мозг юной ведьмочки оказался пустынен, словно пиндостанская степь зимой.
– Увести, – вздохнула я. – Всего доброго, гражданка Иванова.
– Пфе! – гордо ответствовала Малина Беспощадная, покидая кабинет.
Я потерла начинающие пульсировать виски и кивнула орку-дежурному:
– Следующую, будьте любезны.
Вторая и третья задержанные так же не оправдали моих надежд. Паулина Одлянская, она же Полина Сумкина, и Кассандра Левая, она же Ксения Мормышкина, и выглядели, да, по сути, и были точными копиями своей товарки Ивановой. Ничего не знали, ни о чем не ведали, Мэйны боялись пуще ре-портации, моего присутствия в собственных мозгах не замечали. А меж тем голова начинала болеть. Скверно. Я попила минералки из графина, перекурила и снова растерла виски. Оставались еще две. Ладно, посмотрим.
Четвертая сьючка вплыла в допросную величественно, словно королева в изгнании. Вместо привычной уже черной кожи и заклепок роскошную (без шуток, девица и впрямь обладала неплохими формами) фигуру ведьмы облекало нечто черное и балахонистое, во взоре ее плескалась мировая скорбь, а пухлые губы горько кривились.
– Пытайте, инквизиторы… – прошелестела она. – Несчастные, ослепленные ложным Светом безумцы, вы…
– Что, простите? – несколько ошарашенная, переспросила я, все еще надеясь, что ошибаюсь. – Гражданка Харитонова Юлианна Яковлевна? 203 года попадания, 28 лет, ранее не привлекавшаяся?
– Нет, – гордо ответствовала задержанная. – Но имя мое сокрыто Великой Тьмой, и лишь волей Учителя…
Чего?! Ой, только не это… Я думала, они уже к нам не попадают. Балрог, да что же ее прихватили-то вместе со сьючками? Хотя… а, ну да. Рыжая. Взяли по внешним признакам. Прокол.
– Ты! – между тем внезапно взвизгнула особа в черном. – Потомок кровавого рода! Позор палачам! По-зор пала-чам!!! По-зор па-ла-чам!!! Рабы Валар, вы поработили Людей, но однажды Он вернется, и тогда…
– Гражданочка, успокойтесь, – не на шутку перепугалась я. Опыта общения с так называемыми «ниеннахнутыми» у меня не было, тем более, что пик их попадания прошел лет десять назад. Похоже, дама и впрямь из этих. Надо же, затесалась… Тут медик нужен, а не следователь. И в этот мозг я заглядывать не собираюсь, мне здоровье дороже.
– А-а! – не унималась она. – Сожгите меня, распните меня! Черные звезды на белой скале… вижу… вижу-у… Я несу Слово Тьмы! О, Учитель! Мой Путь Видящей и Помнящей…
– Дежурный! – я решила положить конец спектаклю и уже давила на кнопку. – Поместите гражданку в изолятор. И пригласите медиков.
– На крови-и траве-е высоко-о расти!.. – подвывала гражданка Харитонова, небезуспешно брыкаясь в крепких руках орка-охранника.
– Миледи, санитаров зовите!.. – пропыхтел несчастный, получив коленкой попаданки ниже пояса.
– Моргот и все его твари! – ругнулась я, вызывая бригаду.
Пока гоблины-санитары добрались до нас, Юлианна умудрилась укусить дежурного и заплевать мне китель.
– А если он не то поет, землей ему забейте рот! Вспомни имя свое-о-о!.. – надрывалась задержанная, увлекаемая дюжими ласковыми ребятами в белых халатах.
– Уф! – я достала платок, чтоб почистить китель и переглянулась с покусанным охранником. – Балгахыр, вам прививку давно делали?
– Плановую – в том месяце, – вздохнул орк.