НЧЧК. Дело Рыжих
Шрифт:
Понимающий взгляд, мудрый совет и байки на грани пристойного. Честное слово, именно это мне и нужно было этим вечером, чтоб успокоиться и согреться. А еще… Сидя с ногами на диване и медленно погружаясь в ласковые объятия полусна, я смотрела на четкий профиль капитана, лорда и бывшего ротного разведчика, чуть мерцающий по контуру в приглушенном свете лампы и понимала, что если бы сейчас, вот прямо сейчас я набралась смелости и сказала ему: "Оставайтесь…", то… Я не знаю, что бы он ответил. И не узнаю, потому что - не предложу. Вовсе не потому, что это не подобает благородной деве из хорошей семьи, о, нет! Просто продолжение сейчас было бы
Ты пропала, Нолвэндэ. Теперь точно пропала. И ничегошеньки уже с этим не поделаешь. Что бы там дальше ни было, отныне судьба моя накрепко сплетена с его судьбой, а вот хорошо это или не очень, и что из этого всего выйдет…
Подождем. Посмотрим. В конце концов, зачем и куда мне торопиться?
Я проводила его до двери и, внезапно осмелев, привстала на цыпочки и поцеловала. В щеку, конечно.
А потом я пошла спать. И никакие призраки мне не снились.
Эрин дошел до своей двери и уперся в неё лицом. Да так и простоял больше часа. Внезапное озарение, посетившее разум, по силе могло сравняться с ментальным ударом, перепавшим совсем недавно ведьмаку Три Нитки. Разница в том, что яркая вспышка осознания не выжгла изнутри нейроны, а больно было примерно так же. Невинный девичий поцелуй оказался последним кусочком в сложном паззле последних дней. Все эти поглаживания коленок, гормональные бури и безумные мысли всего лишь звенья одной цепи, ведущей к окончанию пониманию простой и незамысловатой мысли - это Любовь. Да, именно с большой буквы. Был бы внутренний голос, так настоятельно рекомендуемый к разведению Мэйной в методичке для сьючек, он бы ехидно заявил: "Ты влюбился, ап-Телемнар! Влюбился окончательно и бесповоротно! Поздравляю!"
А в отсутствии оного, Эрин просто сказал сам себе:
– Ты влип!
И тут не помогут ни дриады, ни наяды, бессильна магия товарища Шрака, бесполезны попытки сбежать. Во-первых, Ытхан никуда не отпустит, а во-вторых, от себя не сбежишь. Поздно кричать "Прочь из моей головы!". Есть данность - он любит Нолвэндэ, и будет любить до тех пор, пока будет жить и дышать.
Вот только незакрытым остается один вопрос: а нужна ли Нолвэндэ вечная любовь трудоголика-энчечекиста, неудачника, параноика, уже женатого на своей безумной, тяжелой и одновременно интересной работе, а так же состоящего во внебрачной связи с леди-водкой и всеми её "младшими сестрами и братьями" во градусе?
Глава 13.
А в это время в замке у Шефа… Тьфу ты!
Словом, пока Эринрандир ап-Телемнар со своей напарницей гоняли чаи и лечили депрессию армейскими байками, Ытхан Нахырович отнюдь не подремывал в компании с сигарой. Он организовал грандиозную облаву на сьючек, благо необходимых навыков и жаждущих деятельности сотрудников у него было хоть отбавляй. Тот же капитан Ушшос-Нах из кожи вон лез, желая реабилитироваться за излишнюю жесткость при освобождении заложников на 4-ом Роханском въезде.
Кто-то этой ночью более или менее безмятежно спал, а кто-то работал не щадя себя. Дрых тревожным сном капитан ап-Телемнар, столь внезапно и несвоевременно обнаруживший в своем сердце неисчерпаемые бездны Любви и Света. Унесла с собой холодная ноябрьская ночь все страхи и переживания Нолвэндэ, милосердно оставив эльфийской деве лишь ощущение неизбывной грусти. А в это время не по сезону одетых девиц в массовом порядке
Пришлось сверхурочно работать даже всеобщей "любимице" Желудьковской, отчего общая атмосфера в управлении к утру накалилась до точки кипения - рычали без повода даже дриады-секретарши.
Усталый, но довольный Ытхан Нахырович на утреннем брифинге с прессой с нескрываемым наслаждением рассказал о том, как искренне и трепетно он ненавидит всех борзописцев, кем считает их самих и всех их предков по обеим линиям, и где конкретно он желал бы видеть всех собравшихся в конференц-зале, как глубоко и далеко расположено это место, а главное, красочно расписал маршрут следования по указанному адресу. Борзописцы заворожено внимали кучерявым речевым оборотам орка, кое-кто конспектировал.
Дзир и его бойцы сняли стресс "Красным Самайном", зачехлили оружие и повалились спать прямо в раздевалке.
И только товарищ Шрак провел ночь в многосложных переговорах со столицей, причем его собеседники располагались настолько высоко на политическом и властном небосклоне Серединной Империи, что секретарша несгибаемого борца с мажеством предпочла заткнуть уши и ушла играть в "Героев пулемета и технологий".
Когда утром Эринрандир и Нолвэндэ явились на работу, их ждал сюрприз. Большой сюрприз.
– Мэйну взяли!
– радостно объявил дежурный на проходной.
– А?
– Ночью, в облаве, - уточнил парень, разочарованный столь невнятной реакции следователя.
И каждый встречный докладывал Эринрандиру все новые и новые подробности ночной операции. Стоя на пороге своего кабинета, энчечекист уже знал гораздо больше, чем непосредственные участники. Прямо не госучреждение, а дом терпимости. Все и всё про всех знают, ничего ни есть тайна. Чувствуешь себя аквариумной рыбкой - открыт всем взорам, кормят по расписанию, и плаваешь по кругу среди своего же дерьма.
Что-то в этом духе эльф и высказал вслух, только в более деликатных выражениях.
– Что-то непонятное происходит, если честно.
– Все хорошо или плохо?
– тревожно спросила Нолвэндэ, когда они остались одни.
Уж больно сбитым с толку выглядел её шеф.
– Понятия не имею. Ытхан торопился, зная о планах отравить водопровод, хватали всех подряд. Его можно понять, случись ЧП - чья голова полетит? Нахыровича нашего разлюбезного, - рассуждал вслух Эрин, спешно переодеваясь в форменный китель.
Шея по-прежнему болела, поэтому он надел зимний свитер с высоким горлом. Утренний душ обернулся сущим мучением, и теперь эльф двигался с грацией старинного дубового комода. Проклятущий ведьмак сделал все, чтобы оставить в памяти Эрина неизгладимый след.
Не успели выпить по чашечке кофе, как Ытхан затребовал к себе героя прошедшего дня.
– Будет ругать, валите все на меня, - распереживалась мыслечтица.
– Перестань, - отмахнулся эльф.
– Начальству сейчас не до тебя и даже не до меня. Облава - дело сложное. Его уже с утра газетчики взбодрили так, что наши недочеты - просто детские шалости.