НЧЧК. (Трилогия)
Шрифт:
– Или наоборот, сделал умный и грамотный ход, – возразил Эрин.
– Возможно. – Я в очередной раз вздохнула. – В любом случае, дело забрала собственная безопасность, и мы теперь вряд ли узнаем что-то новое. Ваниар наш расстроился, знаешь? Его же тоже не пустят в расследование, так что теперь парень из почти всесильного столичного проверяющего превратился в бесправного наблюдателя. Такая вот рокировочка. Он весьма разочарован.
– Угу, – сумрачно и немного невпопад отозвался мой капитан. – Поздно уже. Иди спать.
– Да, сейчас. – Я кивнула и затушила сигарету. – В общем, я выложила все, что знала. Завтра подумаем, ага?
– Да, – все так же хмуро ответил возлюбленный. – Я подумаю.
Что-то не слишком это
Я не стала додумывать эту мысль. Просто пошла спать.
Среди ночи за окном взвыло нечто, спросонья принятое мною за баньши, однако это оказались всего лишь дерущиеся кошки.
Целомудренно чмокнув на прощание Нолвэндэ в кончик носа, Эрин отправился к себе. Им обоим было не до нежностей. Слишком много событий произошло за три последних дня.
Но вместо здорового крепкого сна капитан ап-Телемнар достал из заначки полбутылки коньяка и оприходовал благородный напиток под сигареты пополам с невеселыми размышлениями. А чему радоваться, когда все признаки того, что твою жизнь хотят окончательно сломать, уже налицо? И тут разговор идет уже не о подозрениях. Все и так ясно. Отчет по операции «Браголлах» в папке у жмурика-иномирянина – не просто мелкая утечка информации. Это предательство и заговор. Взять отчет по «Браголлаху» мог только высокопоставленный офицер СИБ, чином не ниже полковника, и по личному распоряжению одного из заместителей Главного. А так как выносить документ из хранилища запрещено, то копия была сделана прямо на месте. Кто-то рисковал погонами и изрядным куском жизни ради того, чтобы расширить кругозор господина Маахова? Не смешите кисточки на моих острых ушах, господа-товарищи! Журналист, беря в руки папочку с отчетом по секретной операции, сам себе подписывал смертный приговор, только он этого не знал, естественно. Его в известность никто не ставил. А зачем? Мнением пешек никто не интересуется.
Отсюда делаем довольно утешительный вывод: свет клином на опальном капитане ап-Телемнаре не сошелся, он тоже всего лишь разменная фигурка в Большой Игре.
Паранойя, уязвленное самолюбие и эльфийское упрямство пустились в пляс, обнявшись и повизгивая. Наконец-то! Наш Господин и Повелитель соизволил вернуться к любимому занятию – подозревать. Всех и каждого.
Неприятное это чувство – когда почва внезапно уходит из под ног, и под тобой разверзается пылающая бездна, как в прямом, так и в переносном смысле. История повторяется, только не средь пиндостанских каменных джунглей, а в сердце горячо любимой Родины. И грязное предательство кого-то из самой верхушки СИБ – это тебе не пуля 50 калибра, разнесшая в клочья башку гоблину Стал Керу, отрядному боевому магу, и поставившая акцию на грань провала. Тогда в наихудшем случае ап-Телемнар мог всего лишь сгнить в Ново-Амстердамском концлагере, а война продлилась бы еще полгода. А теперь… Если сверхсекретный доклад отдали попадальцу, то почему бы не толкнуть коды доступа во дворец Владычицы пиндостанскому резиденту?
Все одно к одному. Ытхан Нахырович, пусть и не без борьбы, но своего подчиненного намерен сдать с потрохами. Во имя более важных задач и целей, разумеется. Журналисты только и ждут, когда им дадут отмашку начать новую травлю. Прогрессивная общественность готова реабилитировать преступников, мздоимцев и предателей. Государственными секретами уже торгуют вразнос, оптом и в розницу.
По-хорошему надо либо все бросать и ехать в Столицу, а там отправляться по следам Элеммира. Попытаться довести его расследование до конца. Либо же писать рапорт об увольнении и подаваться в Кельтский Легион,
Эрин через плечо посмотрел в распахнутое настежь окно и скрипнул зубами от злости. «Затаились, злые бестии. Принюхиваются, присматриваются, слюни пускают»
Стая борзописцев на противоположной стороне улицы устраивалась на ночлег. Точь-в-точь куры, выгнанные из курятника, с родных обгаженных насестов. Ближе к ночи духота отступила, измученные жарой и бездеятельностью рыцари пера разлеглись прямо на травке и негромко шушукались, время от времени наводя на окна опального энчечекиста камеры с инфракрасным видоискателем. И видели только голую спину Эрина, сидевшего на подоконнике, его взлохмаченный затылок и красную точечку тлеющей сигареты. А что такого? Он в собственном доме, хочет в одних шортах ходить – никто не запретит.
Летняя ночь коротка, а ушастому следователю есть о чем подумать. Коньячок уже разошелся по организму, но настроение не улучшилось ни на граммульку. Напротив, мысли сместились в самом неприятном направлении – в сторону Нолвэндэ.
Ну почему, почему она не обыкновенная девушка из простой, не обремененной многовековыми традициями семьи, без гербов и церемониальных клинков?!
«Глупые любовные сериалы, кухня, быт и дети несовместимы с фамильной честью, непомерным честолюбием и аристократическим воспитанием. Вот это мы, плебеи, как раз понять можем и даже очень хорошо осознаем разницу, – уныло размышлял Эрин, приканчивая пачку «Ородруина». – Но мы, потомственные свинопасы из глуши, все равно желаем любить принцесс, и нам, беспокойным наглым выскочкам, отчего-то тоже хочется быть понятыми и любимыми. Даже если это почти невозможно».
Глава 6
Распадок. 18 июня
В том, что Нолвэндэ – самая настоящая светская львица, Эрину довелось еще раз убедиться прямо с утра. Пожалуй, леди Анарилотиони-младшая утерла бы нос даже кое-кому из придворных по части соблюдения церемоний во время традиционного утреннего распития кофея в их кабинете. Так уж заведено – пришли и тяпнули по чашечке для бодрости и повышения работоспособности.
Нол грациозно исполняла обязанности хозяйки, филигранно продемонстрировав всем присутствующим, кто здесь высшее сословие. Причем Эринрандир не сразу понял, как у неё так вышло, что к ап-Айкалнару было проявлено максимум внимания и участия, а до них с Тавариль всего лишь снизошли. А когда сообразил, то по-настоящему разозлился. И, опять же, не столько на Нол, сколько на себя – безмозглого лопоухого мечтателя, забывшего о столь существенном факторе, как происхождение. А еще разведчик! Где его глаза были? А?
– Пожалуй, стоит сходить в ГРИП, – вздохнул он и стал собираться.
На что Нол забавно приподняла брови домиком и как бы между прочим заметила:
– Это очень познавательное зрелище. Тавариль будет очень интересно. Правда же, милочка?
Стажерка, вовсе и не помышлявшая о столь специфическом интересе, поспешно закивала. Мол, с раннего детства только и мечтаю, чтобы посетить отдел регистрации и понаблюдать за тамошними обитательницами в, так сказать, естественной среде. Юная натуралистка, едреные пассатижи!
Эрин хмыкнул. Особенно его порадовала длина её форменной юбки – значительно ниже колена. Самое то для визита в серпентарий чисто женского коллектива. И Ытхан Нахырович будет доволен. Отчего бы не сделать всем приятное? Начальника уважить и дать Нолвэндэ поиграться в светский салон со столичным красавчиком. В кукольное чаепитие.
Балрог!
– Счастливо оставаться, товарищи, – отчеканил на прощание энчечекист, отсалютовав напарнице и её визави. – До вечера.
Но каблуками щелкать не стал.