Не ангел

Винченци Пенни

— Нет, спасибо, — покачал головой он. — Ты сама-то будешь?

— Нет, — ответила ММ, — я не люблю пиво. Вот виски я бы выпила.

— Тогда и мне налей виски. Или ты решила, что это не вяжется с моими вкусами? — Он весело посмотрел на нее.

— Нет, — чувствуя, что краснеет, сердито ответила ММ, — нет, я так не решила. Мне кажется, с вашей стороны нечестно даже намекать на это. Я просто подумала… ну, что вы, наверное, любите пиво. Большинство мужчин его любят. Конечно, можете выпить и виски. Мне это будет приятно.

— А твой брат любит пиво? — спросил

Джаго. — Тот, что владеет издательством вместе с тобой?

— Нет, — ответила она, — не любит. А вот отец любил. Очень. Может, прекратим эту дурацкую дискуссию о пиве?

— Как тебе будет угодно. Что зря проветривать рты? И все же я выпью виски. С твоего позволения. А тебе идет, — грубовато добавил он.

— Что идет?

— Проветриться. Вон как раскраснелась! Прямо красавица. Аж помолодела. А сколько тебе лет?

— Тридцать два, — после короткой паузы ответила ММ. — А вам?

— Тридцать. Слушай, тебе не дашь тридцать два, честное слово.

— Что ж… спасибо, — немного смутившись, тихо сказала ММ.

— У вас в издательстве есть профсоюз?

— Нет.

— Профсоюзы печатников набирают силу, знаешь?

— Еще бы не знать, — сказала она, — расценки на печать очень высоки. И это вполне справедливо. С моей точки зрения. Хотя, естественно, доставляет нам немало хлопот.

— И твой брат тоже так считает? Он, выходит, тоже социалист?

— Конечно, — просто ответила ММ, а затем, весело взглянув на Джаго, добавила: — И его жена тоже.

— Да ну? И она небось леди из высшего класса?

— Из очень даже высшего. Ее отец — лорд.

— Слушай, я влип! — засмеялся Джаго. — Вот ужас-то!

— Вообще-то, нет, — сказала ММ. — Селия чрезвычайно умна. И она очень хороший, преданный друг, она просто чудеса творит с моим братом, которому всегда недостает уверенности в себе. Селия мне нравится. Работает вместе с нами в издательстве. Она у нас редактор.

— Редактор? Странное, видать, у вас место, если там женщины на таких должностях.

— Мы верим в работоспособность женщин, — ответила ММ, — так что все очень просто. Правда, если они отвечают нашим требованиям.

— Ну, знаешь, многие женщины имеют хорошую работоспособность. Но это не очень-то помогает им получить работу, верно? Кроме прислуги, конечно. Совсем другое дело, когда у тебя друзья или родственники на высоких должностях, я так думаю.

— Да, я тоже так думаю, — кивнула ММ. — А вы чем занимаетесь?

— Я строитель, — ответил Джаго. — Кровельщик. Неплохая работа летом. Зато зимой просто кошмар. Часто простаиваем без дела, особенно если погода плохая. Я уже несколько недель без работы. Хотя… в будущем месяце кое-что предполагается. Ряд домов возле Камден-Тауна.

— И… на что же вы живете? — с искренним интересом спросила ММ. — Когда нет работы?

— Ну, я кое-что поднакопил. И получу небольшое пособие по безработице, если повезет. Правда, что-то власти с ним не торопятся… Потом, еще рента с моих жильцов. Я прямо капиталист, а? Прямо как ты.

— А семья у вас есть? — спросила ММ, упорно продолжая называть его на «вы».

— Нет, — коротко ответил

Джаго.

— Вы никогда не были женаты?

— Я этого не говорил.

— Ну и?

— Слушай, — внезапно окрысился он, — я же у тебя не спрашиваю, с кем ты была.

— Нет. Простите. Выпейте еще виски. — Важно было снова завоевать его расположение.

— Да, выпью. Спасибо.

Джаго молча выпил, затем немного смущенно взглянул на ММ.

— Я был женат, — вдруг сказал он, — но она… в общем… она умерла.

— Простите меня. Мне очень жаль!

— Да. Это тяжело.

— Вы… очень ее любили? — спросила она, удивляясь сама себе, что задала такой интимный вопрос.

— Да, любил, наверное. Она умерла при родах. И ребенок умер вместе с ней. Скверное дело.

— Очень, очень жаль, — повторила ММ, чувствуя, что на глаза навернулись слезы. Едва сдерживая их, она отхлебнула большой глоток виски.

— Вам правда, что ли, так жаль? — посмотрел на нее с удивлением Джаго.

— Конечно правда. Печальная история. Она… в общем, она меня потрясла.

Джаго отвернулся, вытащил из кармана довольно грязный носовой платок и высморкался.

— Ладно, — буркнул он, — чего об этом говорить.

— А когда… когда это случилось?

— В начале года, — коротко ответил он.

ММ была поражена: оказывается, такое горе он пережил совсем недавно. Она протянула руку и положила ему на ладонь:

— Я очень сочувствую вам.

— Да, вот так. Она… была чудесная. Кроткая, хорошая такая. И храбрая. Ей-богу, вот была храбрая! Я до сих пор поверить не могу. Чертовы доктора!

— А что же случилось?

— Роды начались преждевременно. Всего восемь месяцев было. Врачи сказали, что все с ней будет в порядке, никакого особого ухода не нужно. Что она молодая и все такое. А получилось так… послед вдруг отошел первым. Так что ребенок умер. Ну а потом… В общем, она тоже умерла. От потери крови. Врачи сказали, что они ничего не могли сделать. Да они бы в любом случае так сказали! — Джаго сидел, поникнув головой и глядя на ладонь ММ, лежавшую на его руке. Затем поднял глаза, и она увидела, что они полны слез. Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой и жалкой. — Вот кретин! Хотел просто проводить тебя до дома. А не рассказывать историю своей жизни. Но с тобой приятно разговаривать. Легче становится, когда поговоришь с кем-то. Я лучше пойду. А то ты подумаешь, что я совсем никчемный. — У входной двери Джаго обернулся и улыбнулся ММ: — Спасибо за угощение. И за утешение. А ты все-таки не тянешь на свой возраст. Это точно.

— Спасибо.

Последовало молчание. Затем Джаго весело спросил:

— Ну, я ведь не приставал к тебе, верно? И я не собираюсь возвращаться, чтобы обчистить твой дом.

— Что-что?

— Знаю, ты об этом подумала, — сказал он, — когда предложил проводить тебя.

ММ вспыхнула от гнева, но он тут же сменился чувством вины.

— Да как вы смеете такое говорить? — воскликнула она. — Как смеете строить на мой счет подобные предположения?

— Смею, — ответил он, — потому что так оно и есть.