(не)Бальмануг.Дочь
Шрифт:
Но хуже всего то, что телу захотелось... справить свои физиологические потребности. Приподнявшись на руке, Хелен заозиралась и увидела в полутемном углу своей части камеры деревянную перегородку, с одной стороны прикрытую тканевым занавесом. Очень надеясь, что это именно то, что ей нужно, девушка встала и, опять натянув на плечи одеяло, босиком по холодному полу под пристальными взглядами напрягшихся мужчин проследовала в угол.
Так и есть. За перегородкой и занавесом небольшой угол с дыркой в полу. Вроде бы чистый. Борясь с диким смущением, брезгливостью и холодом, Хелен уединилась за столь ненадежным укрытием, а затем поспешила вернуться в кровать,
Мужчины в другой части просторного помещения, которое всё равно слишком напоминало серый каменный мешок, молчали. Хелен тоже. Молчала, растирала руки, по-прежнему с тяжелыми магическими ограничителями, и ноги и оглядывалась.
На ее столе у решетки стояла кружка и вроде бы опять хлеб, на этот раз на тарелке. Но она местную еду больше не отважится есть. Кто знает, зачем ее усыпляли, что с ней делали, пока она была в отключке, и что захотят опять провернуть.
Конечно, вряд ли ей... например, вживляли следящий чип, не тот уровень развития медицины, но что-то же делали. Зачем-то же усыпляли? Приходили целители и проверяли, не беременная ли она? Жаль, она так и не смогла обмолвиться с лекарем хоть словом. И оставалось надеяться, что не беременна. Иначе был бы "сюрприз" еще тот. С прошлым телом ей достался Зуб Дракона, магия с нанами и несколько семейных врагов. А с этим, интересно, что? Если она вдова, то что у нее "в наследстве"? Дети, интересно, есть?
Девушка повернулась и глянула на охранника из дома Аршадан. Она его не помнила. Вернее, сколько ни напрягалась, но память доставшегося тела была пуста. Никакого проблеска информации. Совсем ничего. И это странно.
– Эй! – девушка сама обратилась к охраннику. – Как тебя зовут?
Теперь у нее было время рассмотреть его детальнее. Мужчина был плотным, с широкими плечами, бычьей шеей. Лоб казался еще более выпуклым, чем, возможно, есть на самом деле, из-за неудачного освещения или собранных назад темных волос до плеч. Из-под неопрятных густых бровей в ответ пронзал настороженный взгляд черных глаз. Типичный осебрутажец-боевик.
Кто знает, маг он или лишь обычный воин, но он явно хорошо знал бывшую хозяйку этого тела, если даже про питомцев из ее детства в курсе. И зачем-то продолжает караулить ее здесь, хотя дознаватели и так уже догадываются, что она – это не совсем она. Вернее, не Маккин. Вопрос еще, как поняли? Чтобы знать, как отнекиваться.
Мужчина молчал. Но когда это останавливало Хелен? Тем более, заняться в тюрьме больше нечем.
– Когда-нибудь я, возможно, вспомню твое имя. Но пока соглашусь на подсказку, – произнесла она погромче.
В ответ тишина.
– Тогда... тогда я буду называть тебя Брут! – безысходная серость помещения давила на нервы, поэтому Хелен заполняла пространство звуками своего... своего нового голоса. – Знаешь, жил когда-то такой мужчина по имени Брут, тоже воин, который однажды предал своего близкого друга и командира... Буквально напал на него с ножом.
– Ты же ничего не помнишь, – не сдержавшись, напомнил ей охранник.
Стражник от дознавателей, который стоял в другой стороне, смотрел на них, но не вмешивался.
– Что-то помню, какие-то куски, но больше, конечно, не помню, – пожала плечами девушка. Поправила сползшее одеяло. – Вот скажи, а чем я вообще болела?
Наверное, это был неудачный вопрос, потому что мужик сразу же насупился и замкнулся еще больше. Ладно, раз не хочет общаться, то не надо. Хелен занялась ревизией своих мыслей.
То, чего она боялась изначально при своем попадании – попасться местным безопасникам – именно это и случилось. Но теперь ее "провал" случился после нападения ракасов, о которых местные жители стали уже забывать. Неудивительно, что поэтому ее, попаданку, стали считать ракасовым отродьем, в ее мире когда-то и при меньших странностях верили, что в человека бес вселился.
"И сжигали. Предварительно помучив в застенках инквизиции", – любезно подсказала непрошеная мысль, заставив девушку поежиться.
И как теперь доказывать, что она не ракас? О которых местные ничего толком не знают? Что она на стороне людей и сама успела повоевать с их ракасами? Получится ли удержаться за версию потери памяти? Или придется признаваться, что она еще недавно была Бальмануг?
Но только не этим дознавателям! Лернавай говорил, что в Управлении искали тех, кто был на стороне врагов ее семьи, но всех ли продажных сотрудников успели выловить? С учетом, как неторопливо работают люди в этом мире, вряд ли. Нельзя ей сейчас говорить, что она Бальмануг, а то в следующий раз в воде для нее может оказаться вовсе не снотворное.
Сглотнув вязкую слюну, Хелен с трудом отвела взгляд от стола, где стояли кружка с хлебом. Доверия к этим безопасникам у нее совсем нет. Как ей связаться с Лернаваем? Да, он тоже ей не поверит, да она сама себе до сих пор не верит, хотя вот же, прямо сейчас действительно находится в чужом теле и им же ощущает холод и голод. Но Раймонд хоть сколько-то уже привык к ее, то есть Бальмануг чудачествам и к тому, что она постоянно вляпывается в неприятности. Может, поверит еще разочек?
"По крайней мере других вариантов вообще не вижу", – уговаривала себя Хелен, что она вспоминает жениха вовсе не потому, что надеется опять получить от него защиту. Просто он сам дознаватель, и кому, как не Лернаваю появиться в здании Управления? Не Вакроку же, хотя девушка предпочла бы именно его увидеть в роли своего спасителя. Опять. И была согласна уже даже на Артама, но вряд ли бы дознаватели пустили бы постороннего в свои подвалы, даже если он королевский бастард.
Громыхнув замками, открылась дальняя дверь, вновь впуская пару дознавателей. Одним из которых был тот остроносый.
– Готова признаваться в своих злодеяниях и замыслах? – сразу без приветствий поинтересовался мужчина, подходя к решетке ближе. Но останавливаясь в паре метров от прутьев.
– А вы готовы обращаться с эйрой согласно ее статусу? – встречно спросила Хелен, сильнее стиснув на груди одеяло.
– Ты не эйра!
– Докажите! Или у вас есть письменное заключение целителей? Кстати, о чем? Вы называете меня ракасовым отродьем, но как целители, которые сами ракасов в глаза не видели, могли бы определить мою принадлежность к той расе? Уверена, целители считают или посчитают меня человеком. Значит, вы, эйр старший дознаватель... не знаю, как вас зовут, намеренно оскорбляете меня. И клевещете. А за такие деяния приличные эйры должны отвечать!
Мужик сцепил руки за спиной и ухмыльнулся.
– Вот ты и показала свою суть, ракасово отродье. Эйра Маккин никогда бы не позволила себе таких речей.
– А вы так близко были с ней... со мной знакомы? Чтобы столь категорично заявлять подобное? – деланно удивилась в ответ Хелен. Пока будет придерживаться версии, что она та самая Маккин с потерей памяти. – Неважно какие речи я позволяла себе, но теперь, в непонятной ситуации... Раз уж мне теперь самой приходится защищать себя...
Девушка демонстративно глянула на охранника, но тот опять изображал невозмутимого Будду.