(не)Бальмануг.Дочь
Шрифт:
Вот и Майнард дернул бровями, оглянулся на молодого графа. Но тот вежливо и... прохладно улыбнулся и заявил:
– Нет, девушка, ты ошиблась. Не понимаю, о чем ты. – и, отвернувшись, приказным тоном уже практически потребовал у Суригайна проехать с ним по "одному жизненно важному вопросу".
"Как это не понимает?!" – рухнуло всё в груди у девушки. И что ей теперь делать?
Пока она замялась, народ продолжил спорить с новыми силами. Но в итоге гвалт смолк только тогда, когда вся компания вышла в коридор, продолжая спорить уже там, за закрывшейся дверью. Уводя в том числе
Брут глядел на застывшую девушку, стиснувшую ладони перед собой, теперь довольно хмуро и в итоге произнес:
– Для той, которая якобы ничего не помнит, ты знаешь слишком много имен. И лиц. Не много ли у тебя знакомых, с которыми у тебя... непонятно какие дела?
Девушка протяжно и тяжело вздохнула.
Надежда на спасение была так близко! Неужели Артам ее не узнал? Почему? То есть понятно почему, перед ним совершенно другая девушка оказалась, но неужели не прислушался к ее словам? Не задумался? Ну да, откуда какой-то незнакомой девице в убогом платье служанки, да еще и арестантке безопасников, знать о Сверрине? Разве можно за всеми этими внешними отличиями понять, что она – Хелен? Конечно, нет.
Получается, она сейчас упустила свой единственный шанс сообщить о себе! Вряд ли Артам здесь еще раз появится. Может, нужно было рискнуть и в открытую назвать свое имя? Хотя даже так никто бы не поверил.
– Мне самой совершенно непонятно... какие были у меня дела. И как я во всем этом оказалась, – опять вздохнула девушка.
Зачем ей дали второй шанс на новую жизнь здесь? Кто вновь обнулил ее достижения, испортив ей заново выстроенную жизнь... опять? И что ей делать, чтобы выбраться из сложившейся ситуации?
Как бы не пришлось остаток жизни, подаренный ей... – в который уже раз? – провести в подвалах Управления безопасности, которое тем самым профукает безопасность своего королевства. Да уж, удачная будет шутка у ракасов, кручинилась Хелен: безопасники сами арестовали защитника своих земель, гдынорына и самого "плодовитого" изобретателя за последние столетия. Если не считать верталов, конечно.
– Но ты точно знаешь, кто ты! – вдруг предъявил ей Брут, стоящий неподалеку и всё не отставая.
– М-м? – вынырнула из нерадостных мыслей девушка, опять протяжно вздохнула. – Нет, я уже не знаю... не уверена, кто я. Наверное, всё-таки Элиана.
Ведь теперь она в ее теле! Неужели придется опять привыкать к новому переселению?
Всё заново?!
Или это "заново" недолго продлится? Рано или поздно безопасники решат, что с ней, такой странной, делать. И что, тогда казнят "ракасово создание"?
Девушка развернулась и побрела к кровати.
К черту всё! Сегодня она больше ничего решать не будет.
– Мое имя Кавим, – прилетело ей в спину.
Хелен-Элиана обернулась.
– Зачем ты сказал мне свое имя? Не боишься, что ракасово отродье... не знаю как, но как-нибудь использует твое имя тебе же во вред?
– Мне не нравится прозвище "Брут", – ответил мужчина.
– М-м, и поэтому ты решил пополнить мою коллекцию знакомых имен, которая и так слишком обширна? – фыркнула Хелен и продолжила путь к кровати, больше не оборачиваясь.
– И раз ты... "всё-таки Элиана", то должна знать, что слегла она... ты после смерти любимого и любящего мужа. И брата. Они оба погибли в тот день, – почему-то вдруг разговорился Брут. То есть Кавим.
– В какой день? – Хелен обернулась и села на кровать.
Нехорошее чувство возникло в животе девушки, но взгляда она не отвела.
– В тот день, когда ракасы заявились в город.
Теперь холодок сильнее закрутился в желудке.
– Они оба оказались в тот день в охране в доме герцога Кагматта, – продолжал негромко, но безжалостно говорить мужчина, подойдя вплотную к решетке.
И тоже не отрывал пронзающего темного взгляда от притихшей девушки.
– Муж Элианы – второй, не наследный сын графа Маккин, он и раньше служил в отряде герцога Кагматта. Говорил, что ему там нравится. Маккинам хотя бы повезло, у них еще один сын остался. И старший брат Элианы, наследник рода Аршадан, единственный сын Вакида Аршадана тоже был там... тогда. Он... ваш брат только недавно вернулся в столицу из пограничных районов, где служил несколько лет. Только его родители вздохнули спокойно, что их сын будет здесь в большей безопасности, невесту стали ему подбирать... Ведь что такого страшного может случиться с молодым сильным мужчиной в центре столицы, да?
У Хелен перехватило дыхание.
– Он еще не успел жениться, не оставил сына... – всё продолжал Кавим, давя уже не взглядом, а словами, капающими в тишине прямо на оголившиеся нервы застывшей девушки. – И теперь у эйра Вакида Аршадана больше не осталось детей... Сын погиб, внуков нет, а овдовевшая дочь... тогда тоже слегла. Эйр Гуррег сказал, что от сильных переживаний.
– Мне... очень жаль, – едва слышно выдохнула Хелен.
Значит, она сейчас в теле той, чьи любимые мужчины погибли в тот день, защищая ее же, Хелен?!
"Какие же уроды эти ракасы! – моргнула девушка, ощущая такую острую боль в груди, словно она своих братьев потеряла. – Может, лучше бы та Элиана тоже умерла сразу? Чем вот так ее семью продолжать мучить... ракасовой подменой? Боже! Как же больно, наверное, было Вакиду вначале потерять единственного сына из-за ракасов, а затем увидеть в умирающей дочери что-то чужое!"
Слеза скатилась по щеке, холодом своей дорожки возвращая в этот мир. Быстро стерев влагу с лица, Хелен опять подняла взгляд на плотного мужчину, нависшего по ту сторону решетки.
– Мужа настоящей Элианы звали Брин Маккин. А ее брата – Вогдан Аршадан, он так и не стал графом... и никогда уже не станет. Добавь и их имена в свою коллекцию, "всё-таки Элиана", – негромко цедил слова Кавим, но такое впечатление, будто каждое из них словно ножом вырезали внутри собеседницы.
– Мне жаль, – опять выдохнула Хелен сквозь покусанные губы.
Но Кавим уже отвернулся и отошел к дальней от решетки стены, теряя к девушке интерес.
У Хелен голова вновь разболелась из-за фейерверка мыслей, накативших после таких новостей. Девушка легла на твердую лежанку, отвернувшись к стенке и накрывшись тонким одеялом.