Не Барби для босса
Шрифт:
Достаю сантиметр из тумбочки.
– И ничего не срамота, – бубнит обиженно Смирнова и напяливает кофту. – Вам не угодишь.
– Да не одевайся ты пока! – рычу.
Она выглядывает на меня из горловины свитера и замирает с приподнятыми руками.
– Вы уж определитесь, товарищ директор.
– Да просто руками сиськи свои прикрой, я не знаю! – не выдерживаю. – Мне нужно размер твой узнать.
– Дэ.
– Что “дэ”?
– Грудь “дэ”... Четвертый размер. – Смирнова стягивает свитер с головы и прижимает его к груди. – Аааа! Вы что, хотите меня снегурочкой
Качаю головой, приближаясь к ней и растягивая сантиметровую ленту.
– Да, но нет, – зависаю на ее аппетитной ложбинке, выглядывающей из шерстяной засады.
– Роман Петрович, в глаза смотрите, – хихикает Женька, поднимая кофту выше. – А то знаю я вас, серцееда. А дедушкой Морозом вы будете? Вам по возрасту пойдет.
Закатываю глаза. Мне всего сорок, но Смирнова ставит в нашем общении акценты так, будто все девяносто.
– Ты мне тут не обзывайся давай. – хмурюсь и развожу ее руки в стороны, всячески удерживая себя от взгляда вниз. – Ты не будешь снегурочкой. Старая слишком. – не могу удержаться от укола, но она лишь продолжает тихонько гоготать.
А сколько Женьке лет, интересно? Что-то около двадцати пяти вроде.
Пропускаю ленту ей за спиной, фиксирую на груди и все равно приходится посмотреть вниз, на результаты измерений.
Основная часть лифчика-топика не прозрачная и закрывает все самое интересное, чем только подогревает желание аккуратненько оттянуть тонкую ткань пальцем и заглянуть под нее.
Чувствую, что организм упорно реагирует на Смирнову, как на красивую женщину. Ему для этого достаточно ее красивых сисек. Все остальное – второстепенно. И только ее ярко выраженное “рычание” возвращает меня в реальность.
Следом измеряю талию. Женька покрывается мурашками и передергивается, а я представляю, как ее сосочки сжимаются и становятся твердыми.
– Смирнова, не дергайся! – шиплю и бросаю на нее строгий взгляд.
– Простите, Роман Петрович, но у вас руки холодные, – вздыхает она. – А если не Снегурочкой, то кем я буду? Зайчиком?
– Белочкой, – хмыкаю и распрямляюсь, разглядывая ее лохматый жёлтый пучок. Наверное, это должен был быть белый цвет, но что-то пошло не так.
– У нас будут ролевые игры? – игриво стреляет глазами Женька и снова ржёт, а я укоризненно качаю головой.
– Все бы тебе хохмить, Евгения. Вот красивая баба, а пользоваться этим не умеешь.
– Да ради кого пользоваться-то? – она пожимает плечами.
А вот сейчас обидненько было.
– Вы наших мужиков на заводе видели? – продолжает и я понимаю, что речь не обо мне, а в общем. – Ради дяди Вити, наладчика? Или кривого Пашки? Остальные то все женаты.
– Ну, на заводе то свет клином не сошёлся, – хмыкаю я, запихивая руки в карманы. – Можешь одеваться.
Смирнова натягивает свитер, а я сажусь за стол и записываю ее параметры на листок, чтобы не забыть.
– Так кем я буду-то? – мнется перед столом Женька. Поднимаю глаза.
Ну! Вот! Нормальная, бесформенная, антисексуальная Смирнова. И все наваждение сразу рассеялось, как страшный сон.
За
– Барби. Развлечешь с обеда до вечера мою дочку и других детей, пока мы с друзьями посидим. Получишь столько, сколько получаешь на заводе за месяц. Согласна?
– Роман Петрович, вы сдурели, что ли? Какая из меня Барби? Я и каблуки то никогда в жизни не носила. – вдруг испуганно пятится Женька. – Да и бухать с подружками в караоке собирались. Договорились уже. Не, ну нахер. Я опозорюсь.
– Смирнова… – тру переносицу. – Первого числа “побухаете”. Каблуки тут – не самая большая проблема. Ты – главное – рот не открывай… не по делу. Тогда не опозоришься. Или мне Ирку вместо тебя позвать?
Ложь, провокации и шантаж – наши любимые методы…
Вижу, как глаза Женьки наливаются кровью.
В яблочко.
Глава 3. Женя
Не, ну этой выдре крашеной я в жизни уступить не смогу! Роман Петрович, негодяй, знал, на чем сыграть. Ирка – мой злейший враг на нашем заводе. Высокомерная гадюка, которая любит распускать сплетни и шушукаться обо всех за глаза.
А если бы Роман Петрович ее после меня позвал, то тут же поползли бы слухи, что я ему не подошла и Ирка оказалась лучше.
Как-то одно время она распускала слухи, что Роман Петрович домогался ее в подсобке. Но мы с нее поржали, потому что все уже давно знаем, что у Романа Петровича, ну, проблемы с потенцией. Ходит всем, улыбается такой красивый, а сам, бедняга, только облизываться и может. В принципе, я поэтому так спокойно при нем свитер-то и сняла, потому что знала, что приставать не будет.
Короче, согласилась я на Барби. Мне целая зарплата за вечер не лишняя и Ирке нос утру.
Утром просыпаюсь от громкого гудка и со второго яруса своей кровати вижу сквозь зашторенные окна, как к общаге подъезжает машина. Спускаюсь и выглядываю в щель между шторами. Чёрная иномарка останавливается возле подъезда. Зеваю, потягиваясь, и надеваю халат. Кто это с утра пораньше?
Тут же звонит телефон. Номер мне не знакомый.
– Смирнова, с наступающим. За тобой водитель приехал. Выходи. – отрывисто командует Роман Петрович мне в трубку.
– А че так рано-то? – возмущаюсь я, но тут же замолкаю, потому что бросаю взгляд на часы. Они показывают полдень. – Блин, я даже душ не успела принять.
– Смирнова, у тебя пятнадцать минут. Только из моей любви к чистым Барби.
Бегу умываться, даже не успевая толком проснуться. Из кухни выглядывают соседки, посмеиваются.
– Женька, это что? Прямо за тобой? Вот это ты вип-персона!
– Прям любимая жена директора! Без предложения руки и сердца не возвращайся!
– Да че вы меня не разбудили-то? – кричу на бегу. – Кофе хоть сделайте. А то я просплю предложение. Только молока побольше!