Не беси Комаришкина

Мрак Сергеевич

— А ее спасать не будут?

— При падении с пары километров вода как гранит. Даже и не подумают. — я махнул рукой подзывая такси. — К тому же у нее установка, сразу после падения уйти на дно, заякориться там и лежать пока результат ритуала не развеется, а к тому времени от нее только скелет и останется. Все остальное обглодают рыбы и крабы.

— Жестоко.

— Нормально! — я открыл дверь такси и подтолкнул к нему сестру. — Давай, садись и дуй домой, вечером еще слуги придут на просмотр.

В академию

я добрался к началу занятий. Злой, потому как голодный и не выспавшийся. Сегодня меня никто не задерживал, хоть это радовало.

На лекции была сплошная тягомотина и говорильня, ничего нового. Я слушал краем уха, а сам копался в памяти отыскивая информацию о некроконструктах. Мда, не густо.

Некромантии, как искусства тут не было, вместо некроконструктов активно развивалось големостороение, которое перешло в робототехнику. Не имея возможности использовать готовый мозг в качестве мощной нейросети, текущая големотехника пошла по пути соединения процессоров с артефакторикой.

Вершиной искусства являлись боевые доспехи, артефакты перехватывали нейроимпусы и управляли синтемышцами. Блок электроники управлял дополнительным вооружением, наплечная пушка или пулемет — раздающая плюхи всем целям не имеющим маркера «свой» в порядке вещей. На визор тактического шлема выводится боевая обстановка, подсветка целей, целеуказания и маршрут при работе в группе и так далее.

В пределах ауры оператор может управлять таким доспехом извне, это сложнее, но вполне возможно. В бою не особо полезно, но если застанут на отдыхе, то доспех вполне сможет прорваться к своему владельцу, заодно и наведя шорох во время прорыва.

А вот с производством успехов меньше. Есть токарные автоматы с жестко заданными программами действий и есть связки станочник — станок. Опытный станочник получая обратную связь от станка может ловить тысячные доли миллиметра даже на весьма ушатанной технике. Компенсация люфтов производится через ощущение съема стружки, а опыт сродства со станочным парком хорошо помогают делать деталь без брака.

С таким может справиться любой мало-мальски одаренный, даже тот, кто свечку зажечь не в силах. Впрочем, как показывает копание в памяти, активным развитием магических сил и воли занимается весьма малый процент населения. Настоящий оператор воли мог бы глянув на болванку сразу получить из нее деталь. Просто убедив лишний металл отвалиться. Но волевой человек на завод не пойдет.

Станочников готовят училища, по сути просто натаскивают на ощущения и дрессируют на действия с конкретными типами станков. Такой персонал дешев, а гнать изделия может любые, только техкарту обработки ему выдай, да заготовки подсовывай. Никакой перенастройки станков, практически полное отсутствие брака — вот и не движется прогресс на этом участке.

Едва дождавшись обеда я поспешил в столовую. Мясо! Я иду к тебе!

На удивление удалось отобедать без каких либо помех, разве что Лилия Комар злобно зыркала на меня из-за соседнего столика.

Но меня взглядами не прошибешь, я, знай себе, наворачивал мясцо.

Сегодня отдавал дань ребрышкам барбекю и шашлыку. Забив первый голод кусками мяса, я стал смаковать. К мясу шло три соуса — яростно острый красный, нежный и охлаждающий сливочный и нейтльно-приправный зеленый.

О, какое это наслаждение — обмакнуть кусок шашлыка в красный острый и чувствовать разгорающийся пожар на языке. Сочное мясо слегка охлаждает вкусовые рецепторы, но острый соус снова их взбадривает. В момент, когда кажется, что сейчас начнешь дышать огнем, глотаешь и огненный вкус начинает путешествовать в желудок.

Следом идет кусок с белым соусом. Нежный вкус сливок обволакивает разбуженные перцем рецепторы и успокаивает их, соус сдабривает мясной вкус, пожар прекращается и вот, проглоченный пламегаситель начинает свое движение по пищеводу, вслед за его продвижением успокаивается чувство огня внутри. Настает время нейтральных приправ.

Третий соус только оттеняет мясной вкус. Не будь первых двух кусочков и схватки противоположностей, то весь вкус мяса в третьем куске и не раскрылся бы. Но вот, третий кусочек начал свое путешествие к собратьям в желудок и снова время огненного мяса.

Так, чередуя соуса, я и не заметил как осилил почти десяток порций. Народ уже привык, как к моему проглотству, так и к аристократичной манере поедания, разве что поглядывали да шушукались по поводу проведенных дуэлей.

После еды меня и вовсе разморило, а впереди была практика. И ладно бы что заумное, так нет же — «Оперирование предметами» в просторечии «телекинез». Тут главное не показать все что могу, рано еще открывать все козыри.

—Комаришкин, ну ка продемонстрируй свои дуэльные достижения.

Голос преподавашки с прозвищем Стервоза выдернул меня из блаженства. Это наглость требовать в таком тоне да еще и на публику.

— С удовольствием! Сейчас продемонстрирую!

Я встал с задней парты и злобно ухмыляясь начал приближаться. Не то, что бы я хотел изуродовать преподавательницу, но и спускать такое нельзя.

— Я… Не… — преподавательница явно не ожидала от меня такой готовности и, глядя на мое предвкушающее развлечение лицо, оказалась в замешательстве.

— Вы! Да! — я подкидывал монеты на ладони и размышлял, обойтись демонстрацией впиливания монет в стену или действительно вдарить ими по коленями и плечам.

Монеты начали свой разгон, они вращались над ладонью, свист рассекаемого воздуха начал переходить в ультразвук. Сейчас я не торопился и мог как следует раскрутить монетки.

Бац! Дверь влетела в аудиторию с частью косяка. Ну да, вообще то, она, как и положено, открывалась наружу.

— Всем сидеть и никто не пострадает! — остатки дверного проема заполнила широкоплечая фигура с пистолетом, дуло которого было огромно, что твой туннель для поезда.

Вззз! Ответили монеты на это заявление.