Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер
Шрифт:
Суда у пирсов стояли плотно, пришвартованные борт к борту, и до своего пришлось идти через огромные, пустые грузовые палубы двух автомобильных паромов, в ближайшее время в море выходить явно не собиравшихся. Стук многих шагов гулко резонировал между подволоком и стальными переборками, тускло светили неравномерно, через две-три, включенные плафоны, сильно пахло мазутом и мокрым железом. Мрачновато, в общем, особенно для тех, кто попал в такую обстановку впервые.
По горизонтальному трапу, переброшенному между лацпортами [105] над широкой щелью, где плескалась невидимая вода, перешли
105
Лацпорт – вырез в борту или корме судна (корабля), предназначенный для погрузки и выгрузки, постановки мин и т. п. На походе закрываются герметичными крышками или дверями.
Прибывших встречали два матроса в темно-синих робах, похожих на те, что носят на российском военном флоте. Юрий с Николаем молча переглянулись. Их спутники на эту деталь внимания не обратили. Узкий, сплошь металлический коридор, выкрашенный серым, вывел в просторное межпалубное пространство, расположенное, судя по всему, на уровне ватерлинии, вытянутое вдоль диаметральной плоскости. Иллюминаторов в бортах не имелось. Очень это было похоже на трюмы, в которых перевозят солдат большие десантные корабли и военные транспорты.
Вдоль бортов трехъярусные койки, застеленные пробковыми матрасами, такие же подушки и свернутые одеяла. Никакого белья. К палубе привинчены четыре длинных металлических стола, каждый мест на десять. Спальных мест почти столько же, навскидку – около пятидесяти. Вот и вся обстановка. Освещение хорошее, воздух свежий – под потолком гудят мощные, но не очень шумные вентиляторы. Первой партии, в которой оказались и Бекетов с Карташовым, приказали размещаться здесь, остальных повели дальше, через вторую дверь с высоким комингсом, явно водонепроницаемую. Повезло друзьям с размещением или наоборот, предстояло ещё выяснить.
Будущие колонисты недовольно зашумели, наверняка представляли условия перевозки несколько иначе. На самом же деле – вполне пристойно. В былые времена, даже и в XX уже веке, эмигрантов из Европы в Америку и Австралию возили в совершенно скотских условиях, в наскоро приспособленных трюмах первых попавшихся пароходов или в четвёртом классе пассажирских лайнеров, то есть в тех же плавказармах. Причём без кормёжки, что с собой взяли, тем и питались. Здесь-то кормить наверняка будут, иначе Томми предупредил бы. Бекетову не понравилось совсем другое.
Не успели ещё все прибывшие разобраться по местам, многие растерянно толпились у самого входа, как в дальней (носовой, как сориентировались бывалые моряки) переборке открылась ещё одна стальная дверь. Из неё появился человек в такой же робе, как матросы у трапа.
Этот сразу начал кричать хрипловатым голосом по-английски в висевший на шее электромегафон:
– Эй, парни! Быстро двигайтесь. Сюда, в мою сторону. Тройками, сюда, ко мне, направо-налево. Одна за одной. Быстрее, быстрее, не толпиться, задумываться потом будете, выйдем в море – времени хватит. А сейчас – до отхода два часа, а вас нужно разместить чёртову уйму! Все вопросы потом, проходите и размещаетесь.
Этот человек, больше всего похожий на боцмана, скорее военного, а не гражданского, не произнёс пока ни одного грубого слова, но выражение лица и интонации намекали, что в случае чего за этим дело не станет, и не только за словами.
Николай хотел было двинуться вперёд, но Бекетов придержал его за рукав.
– Обожди. Дальше не пойдём, – он бросил свой рюкзак на третью от входа нижнюю койку, сел, указал товарищу на соседнюю. Возбуждённые всем происходящим, несколько даже напуганные и подавленные несовпадением воображаемого с действительностью (как будто на самом деле ожидали, что их повезут на круизном лайнере), иммигранты потянулись в глубь кубрика.
– К выходу ближе, – он указал Николаю узкий трап на левой торцовой переборке, – всегда спокойнее.
Трап заканчивался не люком, а узким тамбуром с небольшой овальной дверью.
– Что, ребята, – спросил тоже не пошедший дальше, крепко сбитый, непропорционально широкоплечий парень лет двадцати восьми, наверное, с коротким рыжим ежиком волос. В таверне они его за всё время пребывания не видели, – не в первый раз на коробке?
Юрий неопределённо дернул плечом, всматриваясь в желтовато-зелёные глаза. Спокоен, уверен в себе и, пожалуй, добродушен. Как бы тоже не бывший морпех, или просто флотский, не ниже, чем сверхсрочный унтер. Не озирается удивлённо, как другие, всё вокруг знает и понимает, непоколебимо уверен в себе.
– Мы с вами, если не против. – Парень оттолкнул кого-то, нацелившегося занять место возле Карташова, присёл. – Ваня, Саня, сюда, – указал на второй ярус двум очень похожим на него и друг на друга ребятам, года на три-четыре моложе. Те послушно взобрались наверх. – А третий ярус – для салаг и дураков, – философски сообщил он.
– Братья, что ли? – осведомился Юрий.
– Близнецы. Меня Егором зовут. Кузнецовы мы.
Бекетов назвал себя и Николая.
– Будем вместе держаться, не против? – почти утвердительно сказал Егор, отказа его тон как бы не предусматривал. Точно – унтер, боцманмат, а то и боцман [106] .
106
Боцманмат – на русском и германском флотах звание строевого унтер-офицера первой статьи. Боцман – звание и одновременно должность строевого фельдфебеля. На больших кораблях боцманы и старшие боцманы могут носить звание кондуктора.
– А чего ж – против? В компании веселее.
– Где б тут покурить? – полез в карман новый знакомец.
– Небось укажут. И где курить, и куда травить, как в море выйдем.
– Точно, братишка, – обрадовался Егор. – Я на ЧФ служил, на крейсере «Адмирал Лазарев», старшиной трюмного дивизиона живучести. Два года, как уволился.
– А Ваня-Саня?
– Территориалы, – пренебрежительно махнул рукой старшина. – Батя у нас сильно болел тогда, а воинский начальник – его кум. Вот и оставили в уезде, в комендантской роте. Вы сами из каких?
– Тихоокеанцы. Я – морпех, ротный фельдфебель, Коля – электрик с БДК.
– Пойдёт дело, – обрадовался Егор, – выпить за знакомство не желаете? У нас есть.
– Да и у нас тоже. Только не спеши, успеется.
В течение следующего часа кубрик набился под завязку. Несмотря на вентиляцию, отчётливо потянуло густым казарменным духом. Во многих местах сразу закурили. А чего бояться? Того боцмана, что ли? Что он сделает полусотне мужиков, ему никак не подчинённых.
Чтобы сразу начать ориентироваться в обстановке, Юрий предложил «пройтись по округе», посмотреть, что здесь как и почём. К друзьям присоединился Егор, а молодых оставили присматривать за вещами.