Не бойся, тебе понравится
Шрифт:
Эмиль становится в свободный "карман" на парковке недалеко от горнолыжной базы и, заглушив мотор, оборачивается на меня.
– Я не хочу быть без тебя ни одного дня. И ни одной ночи. Поэтому мы переезжаем завтра, - целует меня в губы и кивает себе за спину.
– Помоги мне вытащить эту махину, кажется, она там намертво застряла.
Мы гоняли на ватрушках до поздней ночи. Периодически брали тайм-аут: пили глинтвейн в маленьком кафе с потрясающим видом на горы, ели круассаны с черникой, грелись у камина, целовались, мечтали... А потом снова бежали на гору, чтобы вместе с другими визжащими экстремалами лететь вниз по склону, удерживая руками слетающие шапки и захлёбываясь от восторга.
Я была так окрылена и даже не задумывалась, что у всего в этой жизни есть своя цена. Тем более у счастья.
Часть 52
***
Это был второй самый потрясающий день в моей жизни. Всю дорогу до дома я дремлю, представляя, как уже завтра мы с Эмилем переедем в нашу собственную квартиру. Пусть не по документам, но это будетнашуголок. Наверняка райский. Я приложу все усилия, чтобы он был там со мной счастлив. Ведь он даже не догадывается, как я хочу подбирать за ним так ненавистные всеми носки и мыть его грязные тарелки.
По сути мне наплевать, что на это скажет мама, одобрит ли - я всё равно съеду. Просто соберу вещи и уйду. Мне уже восемнадцать, имею полное право. Хотя я более чем уверена, что Эмиль её настолько очарует, что она со спокойной душой передаст меня в его руки. Эмиль, какой он сегодня, сейчас со мной - не может не очаровать.
Я думаю о том, как позвоню папе и преподнесу эту новость. Он наверняка будет в шоке, ещё бы, его маленькая дочка неожиданно выросла.
А ещё думаю, что хочу повесить на кухне бамбуковые жалюзи, а в ванной голубую шторку. Непременно голубую, цвета сегодняшнего неба.
– Да, мам... Что? Лекарства? А до скольки работает аптека?... Хорошо, сейчас.
– Что-то случилось?
– открываю глаза, сгоняя дремоту.
– Нет, всё в порядке. Просто у мамы закончился один препарат, нужно срочно купить по рецепту, пока аптеки не закрылись. А работают они, - смотрит на часы, - до девяти. Время половина.
– Езжай прямо сейчас, а я пока пойду домой, приготовлю нам что-нибудь, - расстёгиваю ремень безопасности.
– Приготовишь?
– хитро щурится.
– Ладно, разогрею готовый обед в микроволновке, - закатываю глаза.
– Но обещаю, что я научусь, честное слово. Прямо завтра куплю поваренную книгу и завалю тебя подгоревшими шарлотками.
Эмиль наклоняется и смачно целует меня в губы.
– Я быстро, до аптеки и обратно. Не принимай без меня ванну, ладно?
– подмигивает.
Мне кажется, я немного краснею. Как и всегда, когда он смотрит на меня вот так, как сейчас.
– Хорошо, - глажу его по прохладной колючей щеке и открываю дверь.
– Не задерживайся, а то ужин остынет.
– Главное, чтобы вода в ванной оставалась горячей.
Ну вот... опять этот его взгляд... Неужели я буду реагировать на него так всегда?
Кое-как разрываем очередной поцелуй, и вот я, наконец, плетусь хрустя снегом к дому, с боем открываю примёрзшую калитку.
Я так устала, что, наверное, в теле нет ни одной косточки, которая бы не ныла. Очень хочется принять ванну, полежать в обнимку с Эмилем возле телевизора. Включить какую-нибудь дурацкую комедию по ТВ. Хотя конечно, смотреть её по обыкновению никто не будет...
Открываю дверь и, расстёгивая молнию куртки, замечаю наверху слабый свет.
Неужели я опять забыла выключить ночник, когда уходила?
Хотя стоп! Свет льётся со стороны "родительской" спальни. Окна из неё выходят на другую сторону от дороги, поэтому с улицы дом казался абсолютно тёмным.
Я не хожу в спальню мамы и Виктора. Вообще никогда! И Эмиль не ходит! Так откуда...
Воры?!
Застываю, сжимая в пальцах "бегунок". Не сводя глаз с коридора второго этажа бесшумно прячусь назад, вспоминая, где же лежит телефон. Боже, пусть он будет в кармане, а не сумке, ведь сумку я оставила в машине!
Почему не сработала сигнализация? Как они проникли?
Тут меня осеняет, что заходя я не отключала никакую сигнализацию. Обычно это делает Эмиль, мы же постоянно вместе - уезжали и приезжали вечно вдвоём. Это была его забота и я уже по привычке упустила это из вида.
Надо уносить отсюда ноги, вдруг они вооружены!
В мыслях сразу же всплыли все пересмотренные криминальные триллеры. И один ужаснее другого.
Господи, как же страшно!
Не глядя, делаю ещё шаг назад и задеваю чугунную подставку для зонтов - та валится на пол с невероятным грохотом. Я пугаюсь так, что едва не кричу, а когда вижу наверху стремительно приближающуюся к лестнице тень, ору во всё горло.
– Лея? Ты меня напугала!
– наверху зажигается свет.
– Мама?!
– хвастаюсь за сердце и прислоняюсь спиной к двери.
– Да это я чуть коньки не отбросила! Я думала, это грабители!
Мама быстро спускается и обнимает меня, целуя в обе щеки.
Я не понимаю, что не так... но она изменилась. Загорела, конечно, но и здорово похудела. На лице ни грамма косметики.
– Ты прекрасно выглядишь, Лея, такая цветущая.
– Ты тоже...
– вру, не хочется её расстраивать. Я же знаю, как болезненно она относится к критике своей внешности.
Расстёгиваю до конца молнию куртки и тут меня осеняет.
– А почему ты дома? Вы же должны были прилететь завтра! Точно завтра, я помню. Что-то случилось?
Стягивая рукава, смотрю наверх.
– А где Виктор?
Мама поджимает губы и отходит от меня, нервно убирая за уши волосы.
– Он прилетит завтра, у него... В общем, на сегодняшний рейс больше не было билетов. Я вернулась одна.
Поругались. Определённо. Поэтому такое грустное лицо. И видимо, поругались серьёзно, раз мама даже бросила всё и рванула домой, оставив благоверного без своего неусыпного контроля.