Не бойся, тебе понравится!
Шрифт:
— Малой! Жив!
— Шад? — изумлённо уставился освобождённый на брата, который схватил его за плечи. — Как ты здесь?..
— Спрашиваешь! — хохотнул тот в ответ и, от души хлопнув младшего по плечам обеими ладонями, через мгновение стиснул в крепких объятьях.
Шахаб ответил, зажмурился и выдохнул длинно-длинно.
Вот теперь он, кажется, начинал верить…
— Как ты? — спросил Шад, слегка отстранившись, но опять сжав плечи брата. — Предки! Глазам не верю! Как он? — он обернулся к остановившемуся рядом врачу. Здоровенные братья Шадай перегородили проход, а протискиваться и обходить старик
— Голосовые связки нагружать осторожно, много говорить ему с непривычки нельзя. А в остальном здоров, — пожал тот плечами. — Позвольте, у меня пациенты…
— А, да, — Шад опомнился, оттащил брата в сторону, всё ещё не выпуская из рук. Да и Шахаб цеплялся за него, не до конца понимая, что не спит и не сошёл с ума, что всё это на самом деле. — Что со связками? — нахмурившись, уточнил он: несмотря ни на что, замечание врача мимо ушей не прошло.
— Молчал, — отмахнулся тот.
— Ладно, потом расскажешь, — брат правильно понял недовольную гримасу. — Идём домой. Мать будет счастлива! Я ей даже не сказал ещё, что ты жив, проверить решил… Ты куда? Портальная площадка там.
— Дело.
Шад удивился, но не стал спорить и уточнять, какое у брата может быть неотложное дело через три часа после освобождения, просто пошёл следом.
Лагерь расположился в небольшом тупиковом ущелье под прикрытием скал, кое-где смыкавшихся над головами. Совсем недавно здесь гремел водопад, но пару лет назад землетрясение сдвинуло русло реки, и ущелье высохло. Пленных расположили в самом конце, под присмотром пары часовых. Опираясь о скалу, бойцы стояли в стороне и непринуждённо что-то обсуждали, но внимательно смотреть по сторонам это не мешало.
Врача знали и пропустили без вопросов, Шада — тем более, да и спасённого пленника тоже признали, так что вопросов не возникло. Пленных набралась пара десятков, и не все из лаборатории, Шахаб отметил незнакомые лица. Закономерно: лагерь выглядел основательным и обжитым, судя по всему эта группа зачищала окрестности сплошняком, а не собралась ради единственной лаборатории.
Врач колдовал над раненым в плечо полуэльфом, который только стонал и благоразумно ничего не требовал.
— Кто это? — поинтересовался Шад, когда брат опустился на корточки рядом с лежащей без сознания эльфийкой. Или тоже полукровкой? Черты лица и уши характерные, а вот коротко остриженные кудрявые рыжие волосы и россыпь веснушек заставляла сомневаться, да и золотой узор на коже вызывал вопросы. Что-то Шад где-то слышал о подобном, но вспомнить с ходу не сумел.
— Холера, — буркнул Шахаб. Проверил пульс, ощупал затылок…
— С женщиной всё в порядке, — заметил его интерес врач. — Может, лёгкое сотрясение, не больше.
Шайтар коротко кивнул и невозмутимо подхватил эльфийку с земли. Выпрямился, закинул её на плечо и вопросительно поднял брови, поймав растерянный взгляд брата.
— Что ты делаешь? Зачем она тебе? — Изумление прошло, сменившись напряжением и беспокойством.
— Личные счёты, — прохрипел Шахаб. — Я полгода просидел на цепи.
Видно было, что такой ответ не просто не успокоил брата, а ещё больше встревожил, но объяснить подробнее он сейчас не мог бы, даже если бы хотел: горло отчаянно саднило, он и так наговорил слишком много. Несколько мгновений Шад колебался, задумчиво посмотрел на занятого свои делом врача.
— Мне не нравится эта идея.
Шахаб не ответил и не шелохнулся, продолжал молча ждать команды двигаться дальше и всем видом давал понять, что слушаться и спорить не намерен. Эльфийка безжизненно висела у него на плече и выглядело всё это… плохо. Очень плохо. Шад ещё не выяснил подробности того, как брат провёл последние три года, когда его считали мёртвым, не успел на радостях об этом задуматься: живой, нашёлся, уже чудо! А вот сейчас, разглядывая хмурого шайтара, он всерьёз усомнился, а насколько тот живой? И сколько вообще осталось в нём от брата? Тому Шахабу, которого он знал, и в голову не пришло тащить с собой пленницу, вообще — мстить женщине!
Но Шад понятия не имел, что эта эльфийка натворила, а брат… В любом случае у него сейчас не будет времени что-то с ней сделать, а там выводы лучше доверить специалисту. И уж точно не стоит всё это показывать матери, пусть пока просто порадуется, что младший, которого успели похоронить, выжил.
— Идём, — наконец решил он. — Ты же к матери её не потащишь? В нашем старом доме никто сейчас не живёт, но за ним приглядывают. Можешь пока остановиться там. Твоя комната, часть одежды, всё сохранилось. Обувь, — добавил он: ботинки на ногу спасённого так и не нашли.
— Спасибо, — коротко кивнул Шахаб и сжал плечо брата.
Агифа, столица Кулаб-тана, занимала глубокое ущелье, зажатое между Стеной Предков, древним величественным некрополем, и дворцом Великой Матери — возведённым триста лет назад архитектурным шедевром, безупречно вписанным в ландшафт так, словно башни и балконы сами собой выросли из камня. С упадком центральной власти и всей страны дворец тоже пришёл в запустение, часть уступил музею, а сейчас он понемногу вспоминал изначальную функцию.
Ко дворцу жался Верхний горд, место обитания знати, а простой народ жил на дне ущелья. Впрочем, там раскинулись не одни только запутанные трущобы, имелись и кварталы почище, и множество общественных объектов, начиная с воздушного порта и заканчивая портальной станцией.
Когда был жив отец, мать ещё не помышляла о своём нынешнем месте, а Шад только задумывался о том, чтобы примкнуть к повстанцам, семья Шадай жила в Нижнем городе, в приличном тихом квартале, достаток семьи позволял. Им принадлежал трёхэтажный дом — небольшой, но весьма крепкий, в котором жила ещё прабабка Шаисты.
Умер Алим, отец семьи, Шад ушёл в «Байталу», младший брат кое-как закончил учёбу и тоже ушёл. При эльфах нормально обучиться расовой магии было негде, да и общей учили как придётся, поэтому Шахаб предпочёл школу жизни. Дольше всего в доме прожили Шаиста с дочерью, но последний год они безвылазно провели во дворце Великой Матери, в расположенном там музее, в котором будущая правительница Кулаб-тана служила хранительницей фондов. Так было безопаснее. А дом опустел.
Его давно стоило продать, но Шаиста никак не могла этим заняться. Никому не поручишь, там оставалось много памятных вещей, а у неё самой было слишком много дел и — слишком мало сил, чтобы разбирать вещи покойного мужа и младшего сына, которого тоже считали мёртвым. Эльфийские чары так основательно гасили его силу, что даже духи Предков не видели молодого шайтара среди живых.