Не будем проклинать изгнанье (Пути и судьбы русской эмиграции)
Шрифт:
В 1924 году, в разгар нэпа, многие старшие офицеры и генералы выехали в советскую Россию. Отъезд этот произвел большое впечатление на белую эмиграцию. Уехавшие генералы были широко известны в военных кругах. А. К. Кельчевский в 1919-1920 годах служил начальником штаба Донской армии, Е. И. Достовалов был начальником штаба 1-го корпуса генерала Кутепова. Оставшимся в эмиграции руководителям РОВС пришлось немало потрудиться, чтобы по возможности дискредитировать в глазах эмигрантского офицерства этих боевых командиров и ослабить впечатление от их отъезда. Усиленно распространялись слухи о том, что движение "сменовеховства" дирижируется рукой ОГПУ. Раздавались предостережения, что советская разведка ведет активную работу среди
Нужно сказать, что распространяемые высшими чинами РОВС такого рода слухи воспринимались в эмигрантской среде с немалой долей доверия. Одной из причин того было бедственное материальное положение большинства эмигрантских семей. Многие из бывших офицеров годами не могли найти работу, перебиваясь на скудные благотворительные пожертвования. В таких стесненных материальных условиях, потеряв веру в своих вождей, заведших их на чужбину, нетрудно было склониться на любое предложение, откуда бы оно ни исходило.
Сам бывший главнокомандующий белыми армиями Юга России генерал Врангель, удостоверившись в беспочвенности надежд на реванш в борьбе с Красной Армией, все больше отходил от политической деятельности в РОВС. В сентябре 1924 года он издает свой знаменитый приказ № 82, запрещавший членам РОВС участие в политических организациях. В сущности, это была завуалированная форма призыва к бывшим сподвижникам перейти к нормальной гражданской жизни и расстаться с иллюзиями нового похода в Россию. Практически делами РОВС стал заниматься генерал Александр Павлович Кутепов, а после его похищения сотрудниками ОГПУ в 1930 году - генерал Е. К. Миллер.
С судьбой генерала Евгения Карловича Миллера, точнее сказать, с историей его внезапного исчезновения и связан трагический конец знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Роковую роль в этой запутанной истории сыграл ее муж генерал Н. В. Скоблин.
* * *
Ко времени исчезновения из Парижа в 1937 году Евгению Карловичу Миллеру исполнилось 70 лет. Однако в этом почтенном возрасте он сохранял облик крепкого, кряжистого мужчины, не обремененного сколько-нибудь серьезными недугами. Одна из его последних фотографий являет нам человека, наделенного несомненными чертами мужественной красоты. Несмотря на фамилию и отчество, свидетельствующие о немецких предках, у генерала вполне русское лицо, я бы даже сказал, лицо русского интеллигента. Разве что в густых бровях и во взгляде видна некоторая суровость, говорящая о причастности к воинской службе. У него высокий лоб, мясистый крупный нос, довольно густая для его возраста шевелюра. Усы и бородка с заметными, но не чрезмерными следами седины делают его несколько похожим на императора Николая II. Одевался он просто, скорее во вкусе штатских, нежели военных: темный двубортный пиджак, скромный галстук. У генерала лицо умного и несколько усталого человека.
В начале века он в течение нескольких лет занимал пост русского военного атташе в Бельгии и Голландии, затем служил на том же поприще в Италии. Эти военно-дипломатические обязанности, вероятно, сказались на его манерах и облике. Он скорее походил на дипломата, нежели на военного службиста. Впрочем, выправки и стати даже и в 70 лет Евгению Карловичу было не занимать. Сказывалась школа. Помимо кадетского корпуса он окончил Николаевское кавалерийское училище и службу начинал в лейб-гвардии гусарском Его Величества полку. Позднее он прошел и через Николаевскую академию Генерального штаба. Первую мировую войну Е. К. Миллер начал начальником штаба 5-й армии под командованием генерала Плеве. Армия покрыла себя славой в Галиции, где нанесла австрийцам тяжелое поражение. Стратегический дар Миллера проявился и в Лодзинском сражении против немцев. Произведенный в чин генерал-лейтенанта, Миллер встретил 1917 год в должности командира 26-го армейского корпуса в 9-й армии генерала Лечицкого. Осенью 1917 года Е. К. Миллера, опытного военного дипломата, назначают представителем
Советской власти генерал Миллер не принял и при первой же возможности включился в активную борьбу против нее. В годы интервенции он занимал должность военного губернатора Северных областей при "правительстве Чайковского", а с января 1919 года стал "министром иностранных дел" при том же правительстве. В феврале и "северное правительство", и остатки белой армии были выбиты из Архангельска частями Красной Армии при помощи восставших рабочих и матросов.
В эмиграции генерал Миллер постоянно находится в поле зрения вождей изгнанных из советской России белых армий и политического руководства эмиграции. В апреле 1922 года генерал Врангель назначает его начальником своего штаба, а с середины следующего года Миллер фактически ведает всеми денежными средствами, переданными Врангелем в распоряжение великого князя Николая Николаевича.
В апреле 1926 года неожиданно, без видимых признаков заболевания, умирает генерал Врангель. В ряде эмигрантских источников муссировались слухи, что авторитетный, популярный в эмигрантских кругах вождь белого движения умер от искусственно привитой скоротечной чахотки. Проверить эти сведения едва ли возможно. Во всяком случае, и по свидетельствам близко знавших генерала, и по последним сохранившимся фотографиям Врангель незадолго до смерти выглядел вполне крепким человеком и не жаловался на здоровье.
Кончина Врангеля стала важным этапом в жизни военной эмиграции. Его личный авторитет, честность, воинские достоинства признавались всей эмиграцией. После его смерти начался длительный, затянувшийся до самого начала второй мировой войны кризис преемственности в "Русском общевоинском союзе" - период внутренних распрей и борьбы за влияние между его ближайшими сподвижниками.
В последние годы жизни Врангель смотрел на свое положение одного из эмигрантских вождей с присущими ему иронией и скепсисом. Перспектив у белого движения в свете растущих сил и организованности Красной Армии, о формировании которой он был прекрасно осведомлен, Врангель не видел и в 1926 году расформировал свой штаб, находившийся в Сербии, в Сремских Карловцах. Оставаясь официально вождем белого движения, он, по сути дела, сложил с себя эти бессмысленные, с его точки зрения, обязанности. Переехав из Югославии в Бельгию, бывший правитель Юга России поступил на службу горным инженером и, в сущности, стал гражданским, лишь изредка наезжая в Париж по делам созданного им "Русского общевоинского союза".
Деятельности боевых организаций РОВС, возглавляемых генералом Кутеповым, и засылке террористов в Россию он не сочувствовал, полагая эти действия малоэффективными, бесполезными и даже вредными. На почве этих разногласий отношения Врангеля со своим будущим преемником были натянутыми и даже неприязненными.
По поводу террористической и подрывной деятельности в России, направляемой генералом Кутеповым, Врангель писал своему другу генералу И. Г. Барбовичу: "Разгром ряда организаций в России и появившиеся на страницах зарубежной русской печати разоблачения известного провокатора Опперпута Стауница - Касаткина вскрывают в полной мере весь крах трехлетней работы А. П. Кутепова" 3.
В другом письме тому же адресату барон Врангель высказывается еще резче: "...С А. П. Кутеповым я говорил совершенно откровенно, высказав ему свое мнение, что он преувеличил свои силы, взялся за дело, к которому не подготовлен, и указал, что нравственный долг его, после обнаружившегося краха * его трехлетней работы, от этого дела отойти. Однако едва ли он это сделает. Ведь это было бы открытое признание своей несостоятельности. Для того, чтобы на это решиться, надо быть человеком исключительной честности и гражданского мужества" 4.