Не буди девочку! До утра…
Шрифт:
– Ты будешь жить,– Михей Михеевич справился с лицом,-мы не умираем навсегда. Мы живём вечно .
– Где? В «Другом Месте»?
Но «Другое Место» было уготовано не сыну. Иголка, гулявшая по кровеносному руслу мальчика, непостижимым образом погубила организм его матери. Она сгорела за считанные месяцы. От острого лейкоза.
С тех пор за Анкой прочно закрепилось детсадовское прозвище –« девочка-беда».
ЭКСТРИМ ПО-ТАРАКАНОВСКИ
– А можно осмотреть дом?– Эрик перешёл к цели своего визита на мызу.*
В
– Зачем тебе?– зыркнул на посетителя Вован.
– Собираю местный исторический материал.
– Собиратель, значит…-Левый глаз Вована располагается чуть ниже правого, а сползшее веко придаёт бывшему монастырскому труднику заспанный вид. Он опрокидывает очередной стакашек и суёт в ротовую щель перо зелёного лука.
– Пошли!– рубит он по воздуху.
Они двинулись в переднюю, затем заднюю части дома, уставленные мебелью первой половины двадцатого века. Особенно Эрику приглянулась железная кровать с никелированными шариками на спинках и горой подушек. Над ней репродукция «Лунной ночи» Василия Перова. Сидящая ночью у пруда девушка вызвала щемящее чувство узнавания.
Показал Вован и узкий, тёмный промежуток между стенами:
– Тихарились от чужих.
Эрик кивнул, а про себя подумал: бывшие обитатели не просто староверы, а так называемые скрытники, не имевшие даже паспортов.
У лесенки, ведущей вверх, Вован притормозил:
– Эх, жить весело, да бить некого! Выпьем по маленькой?
– Сначала чердак осмотрим!
И мужики полезли наверх.
Помещение увешано пучками трав. У противоположной стены- сено, на нём перина. Тут же замызганные обложки какого-то чтива. В дальнем углу колышется паутина с коричневыми остовами насекомых. Со стропил свисают связки чего-то, не поддающегося определению. Гость делает несколько шагов.
«Верёвки. Они закреплены на…»
– Что это?
– Подойди да посмотри!– нехорошо ощерился Вован.
Прорвавшийся солнечный зайчик упал на предмет-осветилась одна из граней.
В воздухе висел гроб.
Видимо, зрелище Вовану не в новинку. Он сохраняет бесстрастный вид, лишь слегка косит мутно- слюдянистым глазом в сторону гостя. Но тот не из пугливых.
– Готовить гроб заранее –древнеславянская традиция, – произносит Эрик тоном лектора.-У староверов его не обивали тканью. В противном случае покойнику, согласно поверью, пришлось бы простоять под дождём сорок дней, пока не смоется красный цвет обивки. Можно глянуть?
Хозяин идёт в сторону «экспоната». Гость –следом. Общими усилиями они спускают гроб со стропил.
– Дно устилали свеже-наструганной стружкой, а затем накрывали светлой домотканой тканью,-сообщает Эрик со знанием дела. –А вот староверов-отшельников без гроба хоронили.
– Как это?
– Ночью в лесу, в тайном месте закапывали. А сверху камни. Даже крест не ставили.
Между тем Вована охватывает пьяный кураж. Мужик решает примерить домовину и, сбросив тапки, ложится в гроб.
– Господи,
Но скоро игра прискучила. «Покойник» поднялся. Как панночка из гоголевского «Вия».
– А ты, Вован, боишься смерти?
– Я после ШИЗО ничего не боюсь!
– «Шизо» – это болезнь?
– ШИЗО – это штрафной изолятор на зоне! Салага!
Теперь твой черёд примерку делать!-объявляет мертвец, вылезая из домовины.-Что, слабо тебе?
– Не слабо!-В крови молодого человека вовсю шурует выпитая водка.-Только… давай усложним испытание. Закроем гроб… Чтоб в реале!
И мужики стали искать крышку.
Обнаружилась она в подёрнутом паутиной углу. Рядом пристроился столярный ящик с молотком и заржавевшими гвоздями.
Эрику было шесть, когда умерла папина мама. Из всего ритуала прощания в памяти остался стук забиваемых в гроб гвоздей. Именно в те минуты пришло осознание: бабушка уже не встанет на ноги, не дотронется до его макушки и не скажет: «Ребёнок ести хочет!»
– Чего? Поплохело? –голос слышится, будто сквозь ватный компресс, который маленькому Эрику накладывали на воспалившиеся уши.
– Всё-окей…
– Начнём тогда!
– Погоди! На какое время заключим договор?
Вован замер, переваривая вопрос.
– Давай на минуту,-предложил Эрик.
– Не-е-е! Это не для мужиков. Три минуты! Вот это крутяк! – И Вован лезет в гроб. На этот раз с большей сноровкой.
Эрик с натугой поднимает крышку. Один конец он укладывает в ноги «покойнику» и пытается двигать к изголовью, закрывая как пенал. Ничего не выходит.
Вторая попытка оказывается удачней. «Могильщик» укладывает крышку на бок и аккуратно опускает. «Покойник» не издаёт ни звука.
Эрик отсчитывает секунды: « Один! Два! Три!» При « 180» мертвец колотит в крышку, и его выпускают на свободу.
Потом следует предложение пропустить по стаканчику, которое принимается в надежде, что озяин захмелеет и… Что последует дальше молодой человек представляет смутно.
– Я когда откинулся, меня за воротами никто не ждал, -пускается за столом в откровения Вован.-На полном голяке* был. Квартиру я ещё до первой ходки по венам пустил. Жена нашла другого. Мать померла. А дружбаны… Короче,история простая. Как формула воды.
В копилку . Э.Э: «голяк»– отсутствие чего-либо.
На несколько секунд оба целиком ушли в созерцание своих стаканов.
– А что дальше?
– Решил жить с чистого листа. Пока на зоне был, познакомился с женщиной. По интернету. Жизнь у неё не сложилась, но человеческая баба. Поставила условие. Типа испытательного срока… Пожить в монастыре. Я согласился. А куда деваться? Вот и пахал на отца Авеля. А потом она сказала: «Вижу, не альфонс какой…» Доверила эту дачу, чтобы жил и в порядок её приводил.