Не буди девочку! До утра…
Шрифт:
– Давно?
– Врать не буду. Может, с час.. А может, поболе…
И мужик зашагал прочь.
– Выходит, всё нормально с Эриком,– сделал вывод Васёк.
– Наверное, мы разминулись.
– Тогда айда домой!– предложил пацан, у которого имелись планы на остаток дня.
Так бы они и поступили… Если бы не жажда. Ведь на обед подавали местную достопримечательность -солёные рыжики.
В будущий сборник легенд планировалось включить историю о том, как великий Фёдор Шаляпин, большой любитель северных рыжиков, обратился
Как-то незаметно,за разговором про рыжики они достигли уединённого строения, естественным ограждением которого служила разросшаяся растительность. На стук никто не подал голоса. На огороде тоже пусто. Но картошка окучена.
– Что-то слышно…– мальчик насупил переносицу. Ему не доставало словарного запаса для передачи донесенияушей-локаторов. Тем временем Аля дёрнула за дверную ручку…
В сенях стояли вёдра с водой, на одном висел алюминиевый ковшик. Васёк как джентельмен протянул ковшик спутнице, после чего зачерпнул себе.
– А теперь уносим отсюда ноги!-объявила Аля, когда он опустошил ёмкость и принялся оглядывать кроссовки, аккуратно выставленные у порога.
– Владелец использовал их сравнительно недавно…-с глубокомысленным видом констатитровал пацан.
– Господин Шерлок Холмс! Я хочу домой!
– Мужчина косолапит. Внешняя сторона сношена больше.
Аля глянула на находку. Обычные кроссовки : не из дешёвых, но и не фирменные. А Васёк уже открывал дверь в заднюю избу.Неприглядная картина предстала их взглядам: надкушенные куски хлеба, ощерившиеся консервные банки, опорожненные бутылки. Девушка повернула было назад, но…
– Слышь?
Алька добросовестно задействовала слух, но, кроме мушиного жужжания…Тогда Васёк предложил установить «минуту тишины».
– Будто дятел долбит!– сделал он вывод, когда минута истекла.
– Хватит с меня!-объявила ничего не услышавшая напарница и ринулась прочь. А пацан пошёл на источник звуковых волн. Одна комната… Другая… Ничего! Раздосадованный, он вернулся в сени. В дальнем углу-лестница на чердак. Добравшись до середины, он понял: на этот раз не ошибся.
Чердачный люк был закрыт, и скромным пацанским бицепсам пришлось поднапрячься, чтобы поднять его. Солнце висело над горизонтом низко, отчего по помещению расползлись тени.
– Есть кто-нибудь?
В ответ- придушенный вскрик.
«Бросить крышку и бежать?»
Мало-помалу глаза привыкли к жидкому сумеречному свету. По натянутой паутине сновали возбуждённые пауки. Последний луч солнца упал на предмет, напоминающий… Напряжённые нервы не выдержали. Васёк кубарем скатился вниз.
Алька нежилась в закатных лучах на завалинке.
– Гроб ! И он шевелится!
Но от сенсационного заявления поспешили отмахнуться:
– Прикалываешься? Как с лешаком на кладбище?
– По правде!
Но Алька непреклонна:
– Пошли домой !
– Когда камень совсем провалится, наступит конец света,-оповестил Васёк.
Напившись из родника, оба не удержались и вскарабкались на мшистый камень. Аля разулась и поставила ступню в запечатлённый в каменной поверхности след.
– Загадывай желание!– велел мальчик.
– Зачем?
– Говорят, сбывается…
Тем временем Алькины кроссовки, оставленные без присмотра, покатились по каменной поверхности. Завороженно проследив за их полётом, «московка» завопила :
– Карамба!
– Чего ругаешься-то?
– Вспомнила!
– Цё ты вспомнила?– осведомился пацан, дурашливо намекая на то, что происходит из деревни «цивкунов».
– Это кроссовки Эрика!
– Ну и цё из того?
– А то, что надо вернуться в тот дом.
И что оставалось делать пацану?
Кроссовки были месте. Алька потрясла ими перед Васиным носом:
– Это его обувь!-Лёгкое пожатие плечами было ей ответом.
Василий снова задействовал слух, но ни одна звуковая вибрация не тревожила больше ушные мембраны. Они принялись осматривать комнаты.
– А где гробик?
Василий ткнул пальцем в потолок.
– Пошли!– скомандовала Алька.
И вот уже белобрысая макушка выныривает над чердачным проёмом. За ней следует бейсболка с принтом в виде всевидящего ока- замена шлему инопланетянки.
– Ы-ы-ы!– доносится из дальнего угла. Оба застывают, готовые дать дёру.
И тут громыхнуло. А следом поднялось пыльное облачко. Оттуда выплыл гроб. Из него показались окровавленные кисти рук.
О, РЕВНОСТЬ! ТЫ КАК ЗУБНАЯ БОЛЬ В СЕРДЦЕ!
Хозяйка выкладывает из буфета чайные принадлежности. Все они из разных сервизов и представляют собой пёструю смесь стилей и вкусов. Самая древняя в посудно- чайном сообществе – розовая сахарница. Досталась от прабабушки Евстолии, предпочитавшей пить чай вприкуску.Этот способ угождения плоти практически исчез с российских просторов. Правда, ещё остались кое-где конфеты-подушечки «Дунькина радость», принявшие эстафету от кускового сахара.
Хранится в буфете и другая прабабкина вещь – на половину сократившаяся в размерах алюминиевая ложка. Это про неё в Таракановке говорили: «Староверка свою ложку съела». Не мудрено, если доживёшь до 90 лет.
В тех же сумрачных недрах притаился ещё один предмет. Извлекают его перед Пасхой, в генеральную уборку. Это керамическая кружка, на которой изображён луг скоровками. Из неё сделала последний свой глоток Поликсея Беспоповцева. Кружку из больницы привёз отец. Вместе с ночнушкой и халатиком.