Не будите спящего дракона! Сага о Драконах. Трилогия
Шрифт:
— Красные волки, Куон Альпинус, сокращенно Куоны, также плохие воины, но хорошие актеры и ремесленники. Очень красивые, нрав миролюбивый. К сожалению, их мало. Тилацины, они же Сумчатые волки, очень недоверчивы и всегда держатся особняком. Они в политику не лезут и спокойно принимают сторону сильного. Гуары, Гривастые волки, прекрасные бойцы. За счет длинной гривы убить их довольно трудно. Альбусы, Канис Лупус Альбус, Белые волки — основная боевая пехота оборотней. Они гораздо крупнее Гуар, недостаток мастерства и неуязвимости компенсируют силой и выносливостью. Это танки в мире вервольфов. Альбус сражается до последней капли крови и далеко за гранью боли. Хуже их только Дирусы, Канис Дирус, Ужасные волки, это настоящие машины для убийства. Они самые крупные, сильные и агрессивные представители оборотней. Этот клан — венец боевой эволюции ликантропов. Их девиз: «Победи или умри». Смертельные ранения их не останавливают и не ослабляют, боеспособны до последнего вздоха.
Я вспомнила полный титул Мортифора и содрогнулась. Ну, ничего себе, скажите на милость, врага отхватила! Все люди как люди, и только я отличилась. Нет чтобы хлюпика какого.
— Норри, из всех видов оборотней природное везение столкнуло меня именно с самым опасным. Я права?
— Ага! — улыбнулся ушастый брат. — Из-за обостренного чувства благородства этот малочисленный клан почти вымер, но тебе удалось нарваться на его последнего представителя! Будь ты среднестатистическим жителем, вероятность вашей встречи была бы меньше процента!
— Так, может, я прообраз Квипрокво? — сопоставила я факты.
— Не спеши приписывать себе его талант! — покачал головой Норри. — Так как ты Драко, то твои шансы равнялись один к одному. Любой враг хочет с тобой расправиться, поэтому встреча с Мортифором была неизбежна.
— Так, значит, Дирусы очень благородны? — вмешался в разговор Вик.
— Уже не совсем, — вздохнул Норри. — Дирусы правят очень давно. Те, кто не умерли из-за коварства и хитрых происков врагов, приспособились и очень многое переняли от Руфусов.
— Это я уже заметила, — хмыкнула я.
— Я рад, — улыбнулся Норри. — Насколько мне удалось вынести из наблюдений, Мортифор-друг — очень благородное и преданное существо, но Мортифор-правитель — его полная противоположность.
— Слушай, у меня создалось впечатление, что ты недолюбливаешь Морти.
— Есть немного, — признался Норри. — Когда я был маленьким, дядя Лерри воспитывал меня вместе с ним. И на первых порах почему-то очень часто обращался за советом.
— Это, каким же таким образом? — изумилась я. — Тебе сейчас двадцать четыре, Мортифору — двадцать девять. Это значит, что на момент твоего рождения ему было пять лет!
— У оборотней взросление протекает быстрее, чем у людей. При счастливом, безоблачном детстве один год их жизни приравнивается примерно к двум человеческим. В неблагоприятных условиях взросление вервольфов ускоряется в два раза. А если ликантропу грозит смертельная опасность, то его совершеннолетие достигается за два года.
— Ничего себе темпы! Это же, как интенсивно должен работать организм, чтобы за столь краткий срок успеть перестроиться из младенца во взрослого мужчину?! Кости, мышцы, мясо, нервная, соединительная ткань! Я уж молчу про развитие мозга!
— Да, оборотни в это время очень прожорливы и если не успевают набрать нужный запас макро- и микроэлементов, то весь внутренний резерв и энергия отдается главным функциям, прочие нужды организма удовлетворяются по минимуму. Чаще всего вервольфы в таком состоянии гораздо худее, бледнее и слабее своих благополучных сверстников. Но зато по окончании двух лет через неделю активного жора они полностью приходят в норму и в полную силу.
— Если доживут до этого дня, — заметил Вик.
— Верно, — согласился Норри. — Смертность при таком взрослении достигает пятидесяти процентов.
«Каждый второй», — мысленно подсчитала я.
— А какая же тогда выгода?
— Во-первых, — улыбнулся ушастый лектор, — повышенная выживаемость уцелевших индивидов. После такого развития убить их крайне трудно.
— Ничего удивительного! После такого детства я бы маньяком стала! Как у них еще психика выдерживает? Вот уж действительно, что нас не убивает, то делает сильнее!
— А во-вторых, — продолжил эльф, — в случае катаклизма или внезапной войны у особи, достигающей зрелости за два года, намного больше шансов выжить, чем при нормальном взрослении. Ведь этих десяти лет может и не быть в запасе.
— Получается, если у меня когда-нибудь появится дитятко-оборотень, то его лучше не пугать. А то пикнуть не успеешь, как ОНО вымахает и еще ползамка в придачу сожрет!
«Хозяйка, — заскреблось левое полушарие, — а чего это ты на себя детей-оборотней примеряешь? А?»
— Проехали.
— А что с умственным развитием произойдет в таком случае? — задала я больше всего интересующий меня вопрос.
— Мозг и нервная система у оборотней формируются и развиваются гораздо быстрее, чем у прочих рас, за исключением драконов, конечно. Поэтому в детском возрасте каждый вервольф — гений по сравнению с остальными сверстниками. Но после совершеннолетия этот процесс замедляется, и уже во взрослой жизни прочие народы догоняют ликантропов в умственных способностях.
— А если ребенок получился действительно вундеркиндом? Не временным явлением?
— Тогда он таким и останется, — улыбнулся Норри. — А окружающим очень не повезет.
— Будет гораздо хуже, если у драконов родится гений! — засмеялся Вик.
— Ну, если у меня на самом деле способности Квипрокво, то мое дитятко точно потрясет мир.
«Тогда тебе следует к Мортифору обратиться, — заметило левое полушарие. — От вашей совместной мутации Гея точно застрелится!»
«А что? — поднял голову экспериментаторский дух. — На это воистину интересно было бы посмотреть!»
«Не к добру это!» — вздохнул спинной мозг.
Ладно, вернемся к прежней теме.
— Значит, на момент твоего воспитания Мортифор уже был взрослым?
— Да, — кивнул юный ванн Дерт. — Но, честно говоря, для меня он всегда выглядел внушительным. Я его боялся. Все маленькие эльфы в детстве эмпаты, [17] и я чувствовал ненависть и неприязнь принца оборотней. Правда, она была только вначале, но мое первое впечатление до сих пор стоит между нами. Дядя воспринимает Мортифора как равного, в детстве, когда я еще не знал настоящего возраста Мортифора, я считал их ровесниками, а иногда, глядя в глаза вервольфу, думал, что лорд Лупус Карнификус старше. До вчерашнего дня я не понимал, почему Мортифор был таким взрослым в моем детстве.
17
Имеется в виду, что все эльфы в возрасте до пятнадцати лет являются эмпатами. После переходного периода у большинства эта способность пропадает.