Не буду просить прощения
Шрифт:
Тётя и собака стояли и ждали, что скажет Вася.
«Ну, уж если брать новую маму, то с собакой», - подумал он и тихо сказал:
– Ладно.
Вася сказал это совсем тихо. Он почти что даже и не сказал этого. Но тут загудел ветер-ветрище. В лицо Васе ударил холодный снег.
Тётя запахнула поплотней свою серую шубку, схватила Васю за руку и резво побежала по улице. При этом она приговаривала:
– Давно хотела такого сыночка! Кудрявенького, носастенького!
Тётя, длинная собака
Тётя, длинная собака и Вася поскорей побежали на второй этаж и вошли в квартиру.
– Ай-яй-яй!… - закричала тётя в серой шубке и замахала серыми рукавами.
– Какая же я! Забыла форточку закрыть! Что же я наделала!…
И правда, комната была совсем не похожа на комнату. На диване - сугроб. Около шкафа - сугроб. На столе - гора снега. В воздухе мелькали и кружились снежинки.
Длинная собака побежала по комнате, утопая лапами в снегу.
– Ничего, ничего, сыночек, - сказала тётя в серой шубке.
– Мы сейчас всё уберём.
Она принесла тазы и вёдра, и они стали выносить снег из комнаты. Но снега было так много, что его почти что не убавилось. А тазы и вёдра стали совсем ледяные. У Васи даже заломило руки от холода.
«Вдвоём мы этот снег за всю жизнь не вынесем, - с тоской подумал он.
– Вот было бы таких мам побольше. Ну хотя бы четыре или пять».
Едва только он успел это подумать, как в комнату вошли ещё четыре точно такие же тёти в серых шубках. Совсем одинаковые. Одна к одной. Вася от изумления уронил таз.
«Это мне одному столько мам?
– подумал он.
– А может быть, это хорошо, когда у человека столько мам?… Может, привыкну?»
Все тёти в серых шубках начали быстро выносить снег. Одна выгребала снег из-под дивана. Другая ловко сбивала сосульки с люстры. Сугробы стали быстро уменьшаться. Длинная собака свободно забегала по полу.
– Ну вот и всё, сыночек!
– хором сказали тёти в серых шубках, и все они улыбнулись Васе.
– Сыночек, иди, я тебя поцелую!
– ласково позвала тётя, которая была поближе.
– Сыночек, иди, я тебе вытру нос!
– сказала вторая тётя в серой шубке.
– Сыночек, ты забыл выпить рыбий жир!
– сказала третья.
– Сыночек, поиграй пока с собакой, - сказала четвёртая.
– Сыночек, сними галоши!
– сказала пятая.
Все они крепко схватили Васю и стали тянуть его в разные стороны. Васино пальтишко затрещало. Длинная собака тоскливо залаяла.
Вася вырвался из их рук и бросился в переднюю. Тёти в серых шубках, толкая друг друга, бросились за ним.
Они нагнали его в передней, окружили и заговорили ещё быстрее и все вместе. И получилось вот что:
– Выпей собаку!
– Поиграй с галошами!
– Сними нос!
– Поцелуй рыбий жир!
Вася зажал уши руками, выскочил на лестницу и захлопнул дверь.
– Нет уж, - в ужасе забормотал он, - столько мам человеку не нужно. Ведь маму любить надо. А как их любить всех сразу? Запутаешься. Нет, не хочу я…
И тут всё разом стихло. Только один женский голос за дверью пел песенку.
Глава четвертая.
По улице гулял ветер. Улица была длинной, и ветер тоже был длинный.
Ветер стал раздевать Васю: стаскивать с него шапку, отнимать шарф, заворачивать полы пальто.
Вася скорее свернул в переулок.
«Может быть, там не так холодно!» - подумал он.
Но не тут-то было! Стоило только Васе свернуть в переулок, как там сразу же загудел ветер-ветрище и белым вихрем закружился снег. Все прохожие тут же подняли воротники и спрятали носы в шарфы. От этого их носы сделались клетчатые и полосатые. А ребятишки от холода стали попискивать и перескакивать с ноги на ногу.
Вася совсем согнулся. Даже закрыл лицо рукавом. Так он шёл-шёл и налетел прямо на продавщицу мороженого и на её чудесный голубой ящик на колесиках.
– Мороженое! Мороженое! Сливочное! Шоколадное! Пломбир в стаканчиках!… - кричала продавщица красивым голосом.
Вася посмотрел на неё и сразу понял, что это очень хорошая продавщица мороженого. Добрая и весёлая.
Он подумал:
«А здорово, когда мама ходит по квартире и всё время говорит: «Сливочное! Шоколадное! Пломбир в стаканчиках!»
Вася подошёл к продавщице поближе. Но ветер-ветрище был уже тут как тут. Он теперь ни на шаг не отставал от Васи.
Ветер-ветрище стал кружить вокруг Васи и продавщицы мороженого и посыпать их колючим снегом.
– Батюшки!
– закричала продавщица, топая ногами и дуя на пальцы.
– Кто же это в такой холод будет моё мороженое кушать?
– Вы… не хотите… стать моей… - прошептал Вася.
– Твоей мамой? Да?
– радостно сказала продавщица мороженого, будто только этого и ждала. Она даже дуть на пальцы перестала. Сразу было видно, что обрадовалась.
– Хочу, хочу мамой! Хоть сейчас!
Продавщица присела на корточки около Васи и глубоко заглянула ему в глаза.
– Только, может, ты меня из-за мороженого в мамы хочешь?
– спросила она.
– Обидно мне это.
Васе стало очень стыдно. Он попятился от неё и побежал прочь мимо засыпанного снегом забора.
– Сливочное! Шоколадное! Пломбир в стаканчиках!
– услышал он за спиной.
Но Васе показалось, что голос у продавщицы стал какой-то печальный. Это была умная продавщица мороженого, и она, конечно, сразу всё поняла.