Не целуйтесь с незнакомцем
Шрифт:
– Вы все, наверное, залезли под скамьи?
– Нет, я смотрела в лицо смерти и ждала, когда произойдет взрыв. Этого так и не случилось, хотя бомба была в полном порядке. Большинство приняло это за чудо, а я – за знак свыше: господь на нашей стороне, врагу не видать победы. Мальты ему не взять.
– Так и получилось.
– Да. Впереди нас ждало еще немало черных дней, но меня не покидала вера. Так же крепко я верю теперь в Ника Дженсена. Некоторые вещи невозможно объяснить: ну, почему он так похож на Йена? Мне хочется верить, что его послал мне бог – вместо сына.
Сын? Сначала Джанна подумала,
– Думаю, он послан не только мне, но и тебе.
– Мне?! – Джанна разинула рот. Неужели тетя знает об их отношениях? Вполне возможно, при ее-то наблюдательности!
– Между твоей и моей жизнью много параллелей. Ты очень напоминаешь меня в молодости.
Когда Джанна поспела к столу, было уже подано заливное – Ник к нему не прикоснулся. Ужинающие обсуждали будущий собачий магазинчик Одри на Бошам-плейс. Ник так и сыпал предложениями: диетические блюда для собак, мятные конфеты для свежести дыхания в форме косточек, резиновые сапожки на случай дождя, безалкогольный напиток для четвероногих.
Увидев бодрую улыбку тети Пиф, Джанна тоже улыбнулась. Покинув тетины апартаменты, она пережила сложные чувства. Тетя Пиф оказалась сентиментальнее, чем она думала. Ее сердце было пленено одной неугасимой любовью и полно решимости не дать затухнуть памяти Йена.
Джанне не хотелось приносить в жизнь горячо любимой тети, всегда служившей для нее примером, новое горе, однако она знала, что то, что связывает ее и Ника, не может сравниться с тем, что познали Пифани и Йен. Ник дождется перевода и исчезнет. Одной мысли об отъезде Ника оказалось достаточно, чтобы ее пронзила острая боль, не дававшая сосредоточиться. Ничего, надо учиться смотреть правде в глаза: он скоро уедет.
Но даже если бы он и остался, даже если бы их отношения вышли из стадии голой физиологии, он не перестал бы любить покойную жену. Он не говорил этого напрямую, но Джанна поняла это без лишних слов. Фотография Аманды Джейн стояла у него на комоде. Всякий раз, когда Джанна и Ник занимались любовью, это происходило на глазах у его жены. Безмолвное напоминание об истинной любви!
Она позволила Кларе забрать у нее тарелку с недоеденным томатным желе, продолжая размышлять о Нике. Не вздумай в него влюбиться! Не заразись романтическими фантазиями тети Пиф!
Ей наконец удалось сосредоточиться на собственных проблемах. Коллис... Она слишком долго оттягивала неизбежное выяснение отношений. Она все еще ожидала, что он явится выманивать у нее прощение, однако он ограничивался различными подарками, держась на расстоянии. Пытается откупиться от неприятностей – как это на него похоже! Она выругала себя за то, что не догадалась об истине гораздо раньше. Как ее угораздило принять отношения с Коллисом за любовь?
– Держу пари, Джанна знает, как назвать фигурку собаки, которую вы собираетесь укрепить на двери магазина, – заверил Ник Одри, чем отвлек Джанну от ее мыслей.
– Фидо, – машинально откликнулась Джанна. – «Fidus» по-латыни значит «верный».
– Отлично, – сказала Одри. –
С точки зрения Джанны, Ромми как раз не отличался особенной верностью. Переодеваясь, она слышала его ворчание: он пытался проникнуть к Нику, и только появление Такси и Милли отвлекло его. Подобно Такси, Фон Роммель был от Ника без ума.
За столом мирно переговаривались и лакомились «лампукой». Джанна не сомневалась, что Нику не понравится эта мальтийская рыба, но она ошиблась: он подмигнул ей и полностью очистил тарелку.
Джанна наблюдала за тетей Пиф, которая внимательно слушала Ника, утверждавшего, что «От-Дог» – отличное название для магазина: оно запоминается и говорит о нацеленности на состоятельного покупателя. Значение названия нельзя недооценивать. Например, «Империал-Кола» явилась на китайский рынок с фонетическим эквивалентом своего громкого для европейского уха названия, не зная, что по-китайски «им пер ал» значит «ешь мягкого пескаря»; пришлось срочно что-то придумывать...
Тетя Пиф встретила рассказ веселым смехом. Джанна дала себе слово, что обязательно доберется до истинной причины смерти Йена. Ей не удастся доставить тете удовольствие, задержав Ника на Мальте, но она хотя бы раскроет тайну Йена. Она наметила разузнать у Ника о результатах его общения с властями Бардии, а дальше действовать самостоятельно.
После ужина Джанна села за письменный стол, чтобы изучить компьютерный график дежурства гостиничного персонала. Такси грыз у ее ног косточку. Ей было любопытно, как идут дела у Ника и Уоррена, занимающихся в гостевом домике сценарием рекламного ролика. Она убедила себя, что им не обойтись без ее помощи, хотя на самом деле это был всего лишь предлог, чтобы увидеться с Ником. Приоткрыв дверь, она обнаружила, что Ник собственной персоной поднимается по лестнице. О том, чтобы пустить его к себе, не могло быть и речи – ведь рядом располагались Одри и Эллис.
Она шмыгнула обратно, не зная, что предпринять, но радуясь, что он стремится к ней так же настойчиво, как она к нему. По прошествии нескольких секунд, которых ему за глаза хватило бы, чтобы добраться до ее комнаты, она снова приоткрыла дверь и не поверила своим глазам: Ник исчез в комнате Шадоу.
– Минутку, – сказала Шадоу и поманила Ника в спальню. – Я читаю Хло перед сном.
Ник остался стоять у двери и покорно дослушал сказку. Шадоу поцеловала дочь, пожелала ей доброй ночи и вернулась в гостиную. Ник сел напротив нее, спрашивая себя, зачем он делает то, что клялся никогда не делать, – лезет в чужие дела.
– Вы пришли, чтобы попросить меня погадать вам?
– Нет, чтобы поговорить с вами об Уоррене.
Шадоу взяла с кофейного столика колоду карт и сказала:
– Тут не о чем говорить. Мы с ним друзья – и только.
Шадоу чем-то напоминала Нику его мать, видимо, таким же отсутствующим взглядом. А иногда она, наоборот, казалась ему полной противоположностью его матери: упорной, полной творческих замыслов. Если копнуть глубже, то Шадоу, вернее всего, была похожа на самого Ника. Задав соответствующий вопрос Уоррену, он услышал в ответ, что у Шадоу было несчастливое детство. Она страдала от одиночества, и рядом с ней не оказалось людей, подобных Прескоттам, которые спасли бы ее, окружив любовью.