Не цепляясь за жизнь
Шрифт:
Отдав шкуру и положив деньги под сиденье мотороллера, он завёл его и попрощавшись тронулся в дорогу, строго на Петровск. Проехав Коршуновку и мелкую полуразрушенную деревню, он разогнался километров до сорока и так ехал, внимательно смотря на дорогу.
Вплоть до перекрёстка Татищево – Вязовка, его никто не беспокоил. На этом самом перекрёстке, был установлен, очередной блокпост, который установили военные, судя по их форме и повадкам, но агрессии они не проявляли. Подъехав к ним, он поприветствовал их. Заметив одно смутно знакомое лицо, с которым они пересекались когда-то по службе.
– Документы, –
– Побойтесь бога пацаны. Какие документы, в наше время. У меня, их давно нет. Сгорели при пожаре во время эпидемии.
– Тогда давай справку.
– Откуда справку. От верблюда? У вас тут, что паспортный стол есть?
– Задолбал ты, своим ёрничеством. Куда едешь и зачем?
– В Петровск, договариваться о покупке продовольствия.
– Ясно, деньги есть?
– Нет!
– А если проверим?
– А сдохнуть не хочешь… пацан.
Все напряглись, но видимо в обязанности старшего, не входило идти на конфликт с непредсказуемыми последствиями и он сдал назад.
– Временному военному комитету, нужны деньги для покупки снаряжения и продовольствия и мы собираем налог за проезд его территории. У тебя есть золотой, чтобы заплатить за проезд?
Филатов, молча выковырял из кармана валявшийся там золотой кругляшок с надписью Саратов и с большой буквой «Э» под надписью и вручил его старшему поста, тот расслабился и дал команду убрать железные ежи, загораживавшие проезд.
Поговорив с ними, Филатов узнал, что в Татищево, где стояла крупная воинская часть, всё захватили бывшие военные и подчиняясь какому-то временному военному комитету и получая оттуда снаряжение по железнодорожной дороге, отправляли туда продукты и нефть, которую добывали недалеко от Татищево в километрах двадцати и пытались распространить своё влияние дальше, вплоть до Аткарска.
Покачав головой на метаморфозы произошедшего с людьми, Филатов проехав сквозь блокпост, отправился дальше на север. В обратном порядке проезжая мелкие деревушки и в основном двигаясь по пустой трассе. В одном месте, на дорогу выскочило двое размахивая охотничьим ружьём и угрожая ему.
Но с ними, он на удивление легко разобрался, всего лишь выстрелив вверх из пистолета и приподнявшись над бронестеклом, скорчив зверскую рожу. По всей видимости, одинокий путник, скорее настораживал, чем привлекал своей доступностью, вот все и опасались нарваться на сильного хищника, что называется волка в овечьей шкуре.
И надо сказать, правильно опасались.
Где-то перед поворотом на Аткарск, с него вырулил старый ГАЗ-66 и выпустив облако вонючего сизого дыма плохого топлива, перекрыл дорогу, завидев его мотороллер. Оттуда вылезло тройка оборванцев в полугражданской одежде и явно играя на публику, дали одиночный выстрел из автомата вверх. Филатов, также привычно, вызвал с десяток солдат, которые прострелили оба колеса "газону".
Не обращая внимания на матюки водителя и растерянность боевиков, Филатов остановил мотороллер и слез с него, а потом подошёл к машине.
– Что пацаны, проблема, – как ни в чём не бывало спросил он, как будто бы это не он прострелил им колёса.
– Да, млять, проблема, – ответил ему вылезший из кабины их
– А я чо, я ни чо. Вы ж первыми начали!
– Ну ты, млять и клоун!
Филатов, вытащив саблю, схватил за грудки их старшего.
– Слышь… урод. Хочешь стать на голову короче следи… за базаром. Клоуны, они знаешь разными бывают, а тебе не повезло и ты встретил маску. Смотрел фильм "Маска"?
Старший всей этой Аткарской группы впал в осадок, от этих слов и не знал, как на них реагировать. Лезвие сабли полыхало у его лица, а никто ему помочь не смог. Все подчинённые "обосрались", не умея реагировать на неожиданные обстоятельства и не знали что делать. А Филатов, просто развлекался. Долгая дорога ему надоела, а эти уроды, сами нарвались, не думая головой и рассчитывая на лёгкую добычу. Вот и посмотрели цирк, из которого случайно вырвались тигры.
Так что не зря в народе придумали пословицу – "Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся".
– Чо пацаны, как проблему решать будем? – продолжил давить Филатов.
– Так мы это в Татищево ехали, тамошним воякам соляру везли из нашей части.
– И что, много выжило в той части?
– Да не, выжило немного, просто, там полгорода в своё время служило, кто поувольнялся, кто что. Ну и под базу, всё организовали. Там же бетонный забор, боксы, все дела. Да и железка жива и маслозавод, масло в бочках хранит и не вывозит. А команды по окрестным фермерам мотаются, кто выжил, да и по тем, кто не выжил тоже. Семечки с элеваторов забирают и на "маслёнку" отвозят, а там уже масло с них жмут и в резервуары загоняют, чтоб потом перепродать.
– А ты сильный, нам помощь нужна и защита, если поможешь отблагодарим, хоть золотом, хоть продуктами, у нас всё есть!
– Ну, ну… ну, ну – и Филатов, отстал от них и заведя мотороллер, поехал дальше, долго слушая громкие матюки, "сравшихся" между собою людей, обвинявших друг друга в глупости нападения на одинокого странника.
Дальше, он спокойно проехал всю дорогу. Только вызвал непонятки, посёлок Озёрный, что находился в километре от трассы. Что там происходило, он так и не понял, но что-то не совсем хорошее, судя по сгоревшим домам. Дальше его никто не тревожил и он доехал почти до Петровска, когда увидел очередной пост на трассе.
Глава 12. Петровск. Бандитский элемент
Съезжая с основной трассы вправо на Петровск, он не увидел блокпоста впереди, ни те более засады, находившейся перед ним, да и не учёл, что Петровские использовали способности Хаттаба, на полную катушку.
Поэтому пулю, со снайперской винтовки, он естественно не увидел. Зато снайпер засевший, далеко от дороги и прекрасно его видевший, не стал сомневаться, по неизвестным Филатову причинам и выстрелил, целя ему в голову.
Пуля, разбив в хлам бронестекло и уже изрядно ослабленная, попала ему в голову, ударив в центр его усиленной бронешкурой хищника треуголки. Если бы не она, то там бы он и остался. Удар получился сильный и, потеряв управление, мотороллер съехал на обочину и опрокинулся на бок, с его сиденья вывалился Филатов, потерявший сознание, вследствие сильной контузии. Но он ещё был жив.