Не чувствуя беды (Выскочка и обезьяна)
Шрифт:
– Послушайте, ради бога, - я закатил глаза, - Стеббинс, где мои конвоиры?
Крамер открыл дверь:
– Приведите мистера Ковена.
Гарри Ковен вошел в сопровождении полицейского. По его виду можно было заключить, что счастья все происшедшее ему не прибавило.
– Садитесь!
– распорядился Крамер.
Я остался за столом, Стеббинс и полицейский сели у стены. Усадив Ковена слева от себя, Крамер встал напротив и приступил к делу.
– Итак, мистер Ковен, когда я спросил вас, готовы ли вы повторить свой рассказ в присутствии Гудвина, вы ответили утвердительно.
– Да, - хрипло подтвердил Ковен.
– Можете опустить подробности и отвечайте лишь на мои вопросы. О чем вы просили Неро Вольфа в субботу?
– Я сказал ему, что планирую выпуск новой серии, в которой Дэзл Дэн открывает сыскное бюро.
– Ковен откашлялся.
– Я сказал, что буду нуждаться в технической консультации, а в дальнейшем, если мы договоримся, между нами возможно сотрудничество.
На столе лежал блокнот, я взял карандаш и начал стенографировать. Крамер перегнулся через стол, вырвал у меня лист и, скомкав, бросил его на пол. Кровь ударила мне в голову, что было не совсем кстати, если учесть присутствие инспектора, сержанта и мелкой полицейской сошки.
– Не отвлекайся, - отрезал Крамер и снова обратился к Ковену:
– Вы что-нибудь говорили Вольфу о вашем револьвере, исчезнувшем из ящика стола?
– Конечно, нет. Тем более что он никуда не исчезал. Я упомянул о том, что у меня есть револьвер, который я храню в столе, и сказал, что не имею на него лицензии, заодно поинтересовавшись, насколько это опасно. Я назвал также марку - "Марли" 32-го калибра. Еще я спросил, трудно ли получить лицензию и...
– Короче. Отвечайте только на поставленные вопросы. О чем вы договорились с Вольфом?
– Он согласился прислать в понедельник Гудвина на встречу, которую я планировал провести со своими коллегами.
– Чему должна была быть посвящена эта встреча?
– Техническим аспектам запуска новой серии и, возможно, вопросам будущего сотрудничества.
– И Гудвин приехал?
– Да, около полудня.
– Ковен продолжал хрипеть и откашливаться. Я смотрел на него в упор, но он предпочитал не встречаться со мной глазами. Ну конечно, он ведь отвечал на вопросы Крамера, и правила вежливости требовали от него смотреть на собеседника.
– Встреча была назначена на половину первого, но я переговорил с Гудвином и попросил его задержаться. Мне нужно было обдумать еще кое-какие детали. Как бы там ни было, это в моем характере, мне свойственно откладывать серьезные решения. Около четырех часов он...
– Разговаривали ли вы с Гудвином об исчезнувшем револьвере?
– Конечно, нет. Возможно, я и упомянул о нем в связи с отсутствием лицензии, не помню... хотя постоите, конечно я даже открыл ящик и показал ему револьвер. Вот, пожалуй, и вс?. Потом мы обсудили...
– Кто-нибудь из вас вынимал револьвер из ящика?
– Нет. Ни я, ни он...
– А когда я достал свой револьвер из кобуры, вы...
– вмешался я.
– Молчать!
– рявкнул Крамер.
– Молчать и слушать! Теперь мы подходим к самому интересному.
– И он снова повернулся к Ковену: - Позже вы встречались с Гудвином?
Ковен кивнул:
– Да, он зашел ко мне около половины четвертого. Мы поговорили минут сорок, а потом...
– Открывал ли Гудвин ящик стола в вашем присутствии? Доставал ли он револьвер? Указывал ли на подмену?
– Конечно, нет.
– А что он делал?
– Ничего. Мы поговорили, и он спустился вниз, чтобы позвать всех на нашу встречу. Через некоторое время он вернулся один, подошел к столу, вынул револьвер и запихал его к себе пол пиджак. Потом он подошел к телефону и позвонил Неро Вольфу. Когда я услышал, что Адриан Гетц убит, я бросился вниз, но Гудвин схватил меня сзади и сбил с ног. Когда я пришел в себя, он все еще говорил с Вольфом, только я не мог разобрать о чем. А потом он позвонил в полицию и не дал мне...
– Спасибо, - оборвал его Крамер.
– Вполне достаточно. Еще один вопрос: вам известно что-нибудь о причинах, которые могли заставить Гудвина пойти на убийство Гетца?
– Нет. Я же говорил...
– Тогда как вы объясняете тот факт, что Гетц был убит из револьвера Гудвина? Вы, конечно, не обязаны иметь какую-то версию, но я бы попросил вас повторить то, что вы говорили мне.
– Ну...
– произнес растерянно Ковен и снова откашлялся.
– Я говорил вам об обезьяне. Гудвин открыл окно, а эта порода обезьян очень чувствительна она могла умереть, а Гетц ее очень любил. Он, конечно, не подал виду, как его это огорчило, но Гетц вообще был человек тихий и никогда открыто не проявлял своих чувств. Как я успел заметить, Гудвин любит пошутить. Конечно, я не знаю доподлинно, что произошло между ними, но, если бы Гудвин попытался в присутствии Гетца еще раз открыть окно, бог знает к чему это могло привести. Гетц мог сделать все что угодно, если его вывести из себя. Конечно, он не мог ничего сделать Гудвину, но можно предположить, что Гудвин шутки ради достал револьвер, Гетц попытался отнять его, и револьвер выстрелил, конечно же, случайно. Ведь это не будет квалифицироваться как убийство, правда?
– Нет, - ответил Крамер, - это будет квалифицироваться всего лишь как прискорбный инцидент. Спасибо, мистер Ковен. Проводите его, Сол, и позовите Хильдебранда.
Ковен встал и в сопровождении полицейского направился к двери, а я потянулся к телефону. Но как только я прикоснулся к трубке, поверх моей руки легла тяжелая ладонь Крамера.
– Занято! Позвонить из участка позже. Тебе что, не интересно послушать Хильдебранда?
– Я просто сгораю от нетерпения услышать его показания, - заверил я Крамера.
– Ни на минуту не сомневаюсь, что, по его версии, я специально подкинул револьвер в клетку к обезьяне, чтобы прикончить еще и бедную тварь. Ну, подождем - увидим.
Ждать пришлось недолго - в уголовном розыске работают ловкие парни. Байрам Хильдебранд в сопровождении Сола вошел в комнату. Прежде чем сесть, он наградил меня долгим взглядом. Внешне он был спокоен, его седая шевелюра имела такой же ухоженный вид, но конечности явно дрожали, и, сев, он никак не мог найти удобного положения для них.
– Вы нужны нам буквально на минуту, - сообщил ему Крамер.
– Несколько вопросов по вчерашнему дню. Воскресенье, утро. Вы были здесь? Работали?
Хильдебранд кивнул и запищал: