Не чувствуя беды (Выскочка и обезьяна)
Шрифт:
– Да, я не адвокат, мистер Вольф. Я деловой агент и менеджер мистера Ковена. Он полагает, что адвокаты только запутают это дело, и я с ним согласна. Он считает, что вы должны договориться между собой. Неужели это невозможно?
– Не знаю. Можно попробовать. Вот телефон. Пусть приезжает.
Она покачала головой:
– Нет, он слишком расстроен. Вам лучше иметь дело со мной. Если нам удастся прийти к взаимопониманию, он все одобрит, я могу это гарантировать. Может, начнем?
– Сомневаюсь, что нам удастся что-нибудь сделать, - задумчиво сказал Вольф, словно изо всех сил пытался найти компромиссный вариант, - И вот
– Но ведь я в любой момент смогу прекратить разговор. Что вас интересует?
– Ну...
– Вольф поджал губы.
– Например, как здоровье обезьянки?
– На этот вопрос я готова ответить. Она больна. В госпитале. Скорей всего, она погибнет.
– Из-за сквозняка?
– Да. Эта порода очень нежная. Вольф кивнул.
– Там, на столе, пачка вырезок - Дэзл Дэн за последние три года. Я просматривал. В прошлом году, в августе и сентябре, главную роль играла обезьянка. Рисовали ее два разных человека или, по крайней мере, в двух разных стилях. В первых семнадцати выпусках она изображена злобной тварью, вероятно, ее рисовал человек, испытывающий отвращение к обезьянам. Впоследствии ее рисуют с симпатией и юмором. Перемена довольно резкая и заметная. В чем дело? Были какие-то указания мистера Ковена?
Пат Лоуэлл нахмурилась, ее губы то сжимались, то разжимались.
– У вас есть четыре варианта, - сказал Вольф прямо.
– Правда, ложь, отговорка и отказ отвечать. Два последних вызовут мое любопытство, и мне придется его как-то удовлетворить. Можете попробовать соврать, но я умею отличать правду ото лжи.
– У меня нет никаких причин лгать вам. Я просто задумалась. Против такого изображения обезьяны возражал мистер Гетц, и мистер Ковен попросил мистера Жордана рисовать ее вместо мистера Хильдебранда.
– Мистер Жордан любит обезьян?
– Да, он любит животных. Он говорил, что эта обезьянка напоминает ему Наполеона.
– А мистер Хильдебранд не любит обезьян?
– Нет, ему не нравилась именно эта. Рукалу это чувствовала, конечно, и как-то раз укусила его. Послушайте, но это ведь глупости, мистер Вольф! И что, мы будем продолжать в том же духе?
– Да, пока вы не уйдете. Я изучаю встречный иск мистера Ковена, и таков мой способ его изучения. Но при любом вопросе за вами сохраняются четыре варианта выбора и, конечно, пятый - встать и уйти. А как вы относились к обезьянке?
– С ней была масса хлопот, но она была очень забавной. В любом случае это моя вина, ведь это я подарила ее мистеру Гетцу.
– Что вы говорите? Когда?
– Около года назад. Мой приятель привез ее мне из Южной Америки. Но у меня не было времени заниматься с ней, и я подарила ее Гетцу.
– Мистер Гетц жил в доме Ковена?
– Да.
– Но обезьяна ведь могла мешать миссис Ковен. Как она отнеслась к ее появлению?
– Она ничего не сказала. Конечно, я должна была подумать об этом. Но я извинилась, и она не возражала.
– Мистер Ковен любит обезьянку?
– Ему нравилось дразнить ее. Но это не потому, что он не любил ее; он ее дразнил, чтобы посердить
– Вы знаете, мисс Лоуэлл, я понял, что эта сага о Дэзл Дэне не такая уж безнадежная чепуха. Сардонический тон, богатое воображение, иногда даже намек на талант. В понедельник вечером, пока мистер Гудвин сидел за решеткой, я связался с кое-какими знающими людьми, а они в свою очередь порекомендовали мне других знатоков, а те в свою очередь сказали, что идея Дэзл Дэна принадлежит мистеру Гетцу, и это общеизвестно. Также широко распространено мнение, что мистер Гетц был кладезем вдохновения и изобретателем всей этой истории в картинках, и без него мистер Ковен будет как без рук. Что вы думаете по этому поводу? Он нажал кнопку в столе, и через мгновение вошел Фритц.
– У нас гость к обеду, Фритц.
– Хорошо, сэр.
– Фритц вышел.
– Сколько еще вам потребуется - четыре, шесть часов?
– Да, по меньшей мере. С перерывом на обед. Я никогда не мешаю дела с трапезой. Отчасти это и в ваших интересах. А дело очень сложное, и если вы хотите достичь между нами какого-нибудь соглашения, то нам надо все выяснить. Ну так на чем мы остановились?
Она пристально посмотрела на Вольфа.
– Что касается Гетца, не могу утверждать, что он не приложил свою руку к делу процветания комиксов. Впрочем, в конце концов, как и я. Его смерть большая потеря. Всем известно, что он был старейшим и ближайшим другом мистера Ковена. И мы все знали, что мистер Ковен очень считается с его мнением...
Вольф жестом остановил ее.
– Мисс Лоуэлл, только, пожалуйста, не портите вс?. Вы мне дали зацепку, а теперь пытаетесь ее отнять. Вы еще скажите, что Ковен называл Гетца Выскочкой от большой любви к нему. Лично я расцениваю это как проявление комплекса неполноценности. И не надо мне рассказывать, что вы все без исключения любили мистера Гетца и были ему благодарны. Не забывайте, что мистер Гудвин провел в вашем доме довольно много времени и подробно рассказал мне обо всем. Кроме того, вам бы следовало знать, что в понедельник вечером я беседовал с инспектором Крамером и узнал от него кое-какие безусловные факты: на полу валялась смятая и скомканная подушка, которая была использована как глушитель при выстреле, а кроме того, никто из вас не смог представить удовлетворительное алиби.
Впрочем, если вы настаиваете на уменьшении степени зависимости мистера Ковена от мистера Гетца, позвольте мне рассматривать сказанное всего лишь как гипотезу. Предположим, что Ковен ощущал свою зависимость и страдал от нее. Если бы он решил покончить с ней, к кому из вас он обратился бы за советом и поддержкой? Ну, естественно, прежде всего к жене, - учитывая деликатность вопроса, я не стану просить вас разглашать семейные тайны вашего хозяина. А к кому из вас троих он обратился бы - к мистеру Хильдебранду, к мистеру Жордану или к вам? Мисс Лоуэлл насторожилась:
– Вы имеете в виду в рамках вашей гипотезы?
– Да.
– Ни к кому.
– Ну а если бы он испытывал в том острую необходимость?
– Только не по такому щепетильному вопросу. Он бы никогда не решился. Он никого из нас не подпускал даже за милю к своей личной жизни.
– Я думаю, он доверился бы вам, как своему агенту и менеджеру.
– В деловых вопросах да. В личных - разве что само собой разумеющихся.
– Почему вас всех так интересовал его револьвер?