Не чувствуя тебя

Горская Ева

– Ты знаешь, чего я хочу.

– Знаю, - согласился оборотень.
– Но это то единственное, что я не в силах тебе дать.

Девушка поднялась и подошла к бару. Теперь ее движения приобрели стремительность. Последствия метки проявили себя в полной мере, давая Эльзе все преимущества крови оборотней, кроме второй ипостаси. Роман не сразу отреагировал, а девушка уже попивала коньяк.

– Откуда?
– прорычал оборотень, вырывая бокал. Янтарная жидкость расплескалась по бежевому ковру.
– Я ведь запретил, - уже спокойнее добавил он.

– Я приказала.

Она приказала. Конечно. Любой оборотень в стае беспрекословно

слушался его самку, и Эльза этим беззастенчиво пользовалась. Бедные оборотни иногда не знали, что делать, разрываясь от противоречивых приказов главенствующей пары.

Сила альфы, его хваленая сила не действовала на жену. Он обещал себе, что больше не будет ее ни к чему принуждать, но однажды не сдержался. В тот вечер, когда он почувствовал, что запах женщины изменился, сказал ей о беременности. Был так счастлив, что не заметил, как Эльза оцепенела. Ему хотелось поделиться радостью со всеми, хотелось устроить праздник. Он тогда отвлекся, а когда вернулся к ней, застал отвратительно надравшейся. А на утро запретил употреблять спиртное и подкрепил приказ силой альфы. Но оказалось, что супруга полностью невосприимчива к силе альфы, зато может надавить сама. Как такое вышло, он не понимал. И никто не мог объяснить. Это был нонсенс. Но с этим приходилось жить.

И она ему изменяла. Изменяла при каждом удобном случае. Роман бесился, но ничего не мог с этим поделать. Он нанял человеческих охранников, но его жена со способностями и инстинктами оборотня, оставляла их в дураках. Гривцов запирал ее дома, Эльза, пользуясь силой альфы, ускользала из поселка и искала приключений. Альфа пытался работать дома, но дела вынуждали проводить встречи вне особняка. Мужчина как-то взял ее с собой на переговоры, а Эль переспала в туалете с официантом. Оборотень тогда каким-то чудом не разорвал юнца. Женщина же спокойно смотрела, а потом цинично пообещала, что это только начало. Две недели. Пять измен. Роман не представлял, как он сможет жить дальше.

– Эленька, Эля, - он не посмел приблизиться к ней.

Вопреки всему он влюбился, как идиот. Влюбился так сильно, что напрочь запретил себе думать о шантаже. Роман не мог и не хотел причинять боль любимой женщине. Зато теперь его любимая причиняла боль ему. А самым невыносимым для него стало то, что девушка не хотела ребенка. Его ребенка.

– Раздевайся, - приказала она, сбрасывая легкое платье.
– Хоть какая-то польза от тебя будет.

Роман держал в объятиях столь желанную женщину, такую близкую и далекую одновременно. Кажется, Эльза задремала. Он не особо беспокоился за здоровье ребенка. С новой регенерацией оборотня жена не могла навредить ему алкогольными возлияниями. Надо было признать, что с того момента, как она узнала о беременности, практически перестала употреблять спиртное. Скорее делала это демонстративно, чтобы позлить его. И оборотень ярился, но молчал. Что действительно могло навредить беременности, так это ее постоянные перепады настроения, когда его девочку бросало из крайности в крайность. Альфа старался ее не трогать, не раздражать, не упрекать, ничего не требовать, но этого было недостаточно. Эльза постоянно находила повод, чтобы поссориться с ним. А Гривцов бесился и уходил, вымещая ярость на мебели или круша спортзал.

– Почему мне так хорошо с тобой?
– молодая женщина потерлась щекой о его грудь.
– Почему так остро и ярко? Ведь даже с любимым это было не так.

Оборотень зашипел.

–

Эльза, я ведь просил...

– Просил, что?
– девушка поласкала языком его сосок. Мужчина застонал.
– Не сравнивать тебя с Ростиславом? И что ты сделаешь, будешь снова шантажировать жизнью близких?
– она намеренно провоцировала его. Гривцов это прекрасно видел и старался сдержаться.

– Нет. Я дал им уехать, потому что ты этого хотела. Я позволил даже вам попрощаться. Я обещал тебе их безопасность, и сдержу данное слово, чего бы мне не стоило.

– Что?
– встрепенулась жена.
– Ты знал, что я виделась с мужем?

– Да, - просто ответил он.

– Знал, но не сказал, - добавила как-то досадливо.
– Займись со мной сексом, - то ли предложила, то ли потребовала, - мне надо успокоиться.

И он занимался с ней не сексом, занимался любовью. Теперь Роман отчетливо видел и чувствовал разницу.

– Для чего ты мне изменяешь?
– неожиданно спросил он.
– Чтобы позлить, досадить, сделать больно?
– Волк внутри ворочался и недовольно рычал. Ему не хотелось знать причину. А человеку было важно понять.

– И это тоже, - как-то задумчиво протянула она, нежась в его объятиях. При всей абсурдности их ситуации, постель - единственное место, где они не вели боевых действий.

– Я, наверное, не хочу знать...
– начал он.

– Поздно, - Эльза снова потянулась для поцелуя.
– Мне хотелось сравнить. Можешь собой гордиться. Никто из них меня даже не возбудил.

– И ты перестанешь предлагать себя всем желающим?
– цинично и весьма спокойно спросил Роман. То, какая буря разразилась в его душе, он не хотел осознавать. Подсознательно Гривцов уже решился пресечь эти попытки бунта. Его терпение было небезграничное и закончилось в этот самый момент. В конце концов оборотень - хищник, а не домашний кролик.

– Нет, - как-то буднично ответила жена.

– Сердце мое, понимаешь ли, ты, что я бесконечно терпеть это не буду? У всего есть предел, хорошая моя. Я дал тебе достаточно времени, чтобы успокоиться и отомстить за твою якобы разрушенную жизнь. Может пора оставить обиды в прошлом и попытаться построить что-то новое?
– Гривцов снова предлагал начать все сначала. Ему очень не хотелось делать любимой больно или принуждать к чему-то.

– И что ты сделаешь?
– вызывающе спросила это снова.

– Любовь моя, - начал Роман вкрадчиво, - у меня богатая фантазия. Не стоит меня провоцировать и проверять пределы моего терпения, - мужчина заметил, как Эльза поморщилась. Значит, угадал. Она не верила, что он изменился. Редко, но иногда в ее запахе чувствовались отголоски страха, и это было неприятно.
– Я мог бы закрыть тебя в подвале, где твой бывший супруг с комфортом и пользой проводил свободное время. Или, приковать к этой кровати.

Лицо женщины при последних словах скривилось.

– Мне эта идея кажется на редкость привлекательной, - хохотнул Роман.

– Не смей говорить о Ростиславе. Ты и мизинца его не достоин. Как же я тебя ненавижу!

О, он кое-что мог бы рассказать о Нечаеве. Была у Гривцова в наличии одна интересная видеозапись. Роман давно мог бы пресечь разговоры о «святом мученике», с которым так любила сравнивать его жена. Мог бы, да не хотел расстраивать лишний раз. Возможно, зря. Оборотень решил, что, если еще раз услышит нечто подобное, устроит для супруги «кино с попкорном».