Не чужая смута. Один день – один год (сборник)
Шрифт:
В целом массированные артобстрелы привели к тому, что 17 июня без воды оказались города Краматорск (население 166 тысяч человек), Дружковка (60 тысяч), Константиновка (95 тысяч) и Дзержинск (36 тысяч).
В Краматорске без электричества остались фильтровальная станция, здание горисполкома, детская горбольница, травматология и ожоговая больница. Сообщают, что Порошенко отдал секретный приказ о точечном уничтожении ряда больниц, поликлиник и прочих заведений, которые могут оказывать медицинскую помощь людям, и нет ни малейших оснований предполагать, что это деза.
Это
Они могут убивать сто человек ежедневно, потому что имеют полный карт-бланш.
«Отец не придёт, гуляем».
Военные совещания у них проходят примерно по такой схеме.
– У нас какие ещё бомбы остались? Давайте сбросим куда-нибудь всё, что осталось.
– А ядерного реактора нет там? Вот бы его взорвать немного.
– Там есть детская поликлиника на расстоянии пушечного выстрела, давайте сделаем точечный удар, наверняка там лечат ополченцев.
– Может быть, отравим им всю воду?
– Воду, леса и воздух.
– Нет ли у нас в запасе серной кислоты, чтобы полить всё серной кислотой сверху?
– Можно, например, организовать серный дождь.
– Или разбросать над Луганском отравленные шоколадные конфеты.
– Давайте в захваченных деревнях насиловать всё население.
Все предложения рассматриваются, все. Можно всё, никто не запретит и никто не поймает за руку.
Европейская властная элита – сплошь и рядом мразь. В Европе, мы в курсе, живут миллионы замечательных европейцев, но в целом реакция их властей и их медиа – это подлость в чистейшем виде.
Россия наконец ввела ответные санкции против Европы. Как бурно реагирует наша прогрессивная общественность, как её крутит…
Пока санкции вводили против России – никто из них не подавал голос. Они искренне считали любые санкции против России – нормой. Если б Норвегия лишила нас своего лосося – они бы аплодировали. Если бы нас лишили всего молока разом – они бы сказали, что это мы виноваты сами. (Как Куба была виновата в том, что её цивилизованные страны совместно морили голодом). Никто бы не сказал: это цивилизованный мир озверел и рехнулся.
А малейшая ответная реакция России вызвала вопль. Вооооопппппппль.
Они нам пели, плясали, развлекали нас, играли для нас в кино и на сцене, продюсировали всё подряд, мы привыкли думать, что мы с ними одной крови. Мы их любили. А они оказались мутанты. Всё-таки я никак не могу привыкнуть к этому удивительному открытию.
Не люди, а норвежская лососина. Может, их так и называть – «лососина»?
С некоторым даже сожалением я думаю о том, что пресловутая интеллектуальная состоятельность либеральной общественности оказалась глубоко мнимой. Там есть умные и очень умные люди, но в целом прогрессивный народ выглядит шумно и нелепо. Способность их к критическому восприятию заменяет им собственно критическое мышление. Они невероятно податливы на любую глупость, они просто слабонервны.
Со стороны это напоминает каких-то, право слово, обезьян у Киплинга.
Появляется одна новость, и тут же они, со своих веток, наперебой
– Они уморят нас голодом!
– Они уморят!
– Мы не будем есть!
– Мы больше никогда не увидим сыра!
– Весь лес передохнет с голоду!
– Глупые лесные жители, вы ещё пожалеете!
– Вы просто дебилы, лестные жители!
– Верните нам нашу осетринку!
– Вандалы, тираны, негодяи, мы презираем вас!
Потом проходит день, и, если не обращать внимания на эти крики, они сами успокаиваются, завтракают своей осетринкой, заедают сыром, и ждут, когда сорока принесёт им очередную новость.
Возбуждаются они мгновенно, потому что всегда ждут этого момента и приближают его. Возбуждение – это их нормальное состояние. Если нет причин для возбуждения, они блекнут и печально постят фотографии из Италии, Греции и с Елисейских Полей. Всякий раз может возникнуть ложное ощущение, что они успокоились и отпустили от себя эту грязную Россию с её иванушками-дурачками.
Не тут-то было.
Дайте им повод. Они непременно споют.
(Нет повода – тоже повод.)
Запад ввёл очередные санкции. Теперь каких-то там депутатов ГД не пустят за границу.
Гарант остроумно сказал, что и хорошо – депутатам надо больше общаться с избирателями.
Думаю, что самые оригинальные санкции, которые Запад мог придумать, – это санкции против отдельных представителей прогрессивной общественности. С формулировкой «Плохая работа по продвижению демократических и либеральных ценностей».
Просыпаются утром прогрессивные деятели, читают сводки и радуются: какой-то там очередной Железняк, Петров, Иванов, Сидоров, русский националист Шойгу и писатель Лукьяненко в придачу не могут попасть на территорию всеблагого Евросоюза.
И вдруг – бам! – следующим абзацем: за неудовлетворительную работу в сфере демократизации России права на въезд лишены Борис Ефимович Немцов, Михаил Борисович Ходорковский и примкнувший к ним экономист Илларионов.
Гражданин Чхартишвили подходит к паспортному контролю, подаёт паспорт, перетаптываясь от нетерпения, а ему говорят: Эксьюз ми. Стоп. Нихт. Шнеля. Домой, товарищ. Русский писатель должен быть со своим народом. Где твой народ, к несчастью, был. Верней, есть.
Там, по европам, ещё много комментаторов нашей имперской косности бродят. Грузите бочками всех, гибнем без их вещего слова.
Одного невротика поймали в Праге, другого в немецкой гостинице, третьего в Лондоне – и, в качестве топлива для грядущей революции, в пломбированном вагоне – в РФ. Ура, ура, ждём вас на перроне, на причале, на взлётном поле. В трудную минуту вы должны быть с нами.
Запад, больше санкций. Эти люди не хотят строить нам демократию. Предали наши с вами идеалы. Верните их нам.
Поначалу это было даже забавным. Видишь – пишет твой хороший знакомый, движим он вроде бы хорошими побуждениями, но выходит у него какая-то ерунда. Думаешь: вот поправлю его, дружески, он всплеснёт руками в ответ и скажет: «Боже ж ты мой, как я не догадался! Видно, бес попутал».