(Не) детские сказки. Невеста черного медведя

Лунёва Мария

Мужик, видимо, неслучайно выбрал это место: земля оказалась рыхлой и яма буквально на глазах увеличивалась в размерах.

Пробегали минутки. Собрав горсточку грязного снега, растёрла руки. Не знаю зачем, от волнения, наверное. Со стороны лагеря донёсся звонкий лай собачьей своры.

– Ааа, – могильщик оторвался от своей работы, – охотники прибыли. Пожрать привезли. Три дня уж на сухарях, а всё мужик твой. Борзый зверь.

Работа пошла активнее. Он желал побыстрее меня прикопать и вернуться в лагерь. В голове царила пустота: ни намёка

на план.

Откинув лопату, мужик схватил меня за ногу и потянул в яму.

Я заверещала и принялась вырываться, дёргая ногами. Даже не смотрела, куда пинаю. Гаду это по нраву не пришлось: навалившись сверху, мужик обдал смрадным дыханием моё ухо.

– Ну, на прощанье развлекаешь меня. Чего добру-то пропадать. Раздвигай ноги – ублажить меня сможешь, так прибью, прежде чем схоронить.

Грубые ладони сжали мои бёдра. Поняв, что он от меня желает, дёрнулась. Но он лишь сильнее навалился и, поймав мои ладони, сжал их в одной руке, заведя за голову. Вторая рука пробралась под футболку и нагло шарила по моему телу.

Мы лежали в могиле. Извиваясь под своим обидчиком, увидела край черенка лопаты прямо над собой.

Замерла.

Видимо, решив, что сопротивление подавлено, мужик отпустил мои руки. Это стало его ошибкой. Со всей дури я залепила ему в ухо кулаком.

Вскочил и заголосил.

Я мгновенно сориентировалась и, ухватив лопату, поставила её между собой и своим палачом. Я всё ещё лежала. А он не успел понять, что случилось, и резко двинулся на меня. Остриё лопаты мягко вошло в его горло.

Такое удивление застыло в его глазах.

Всхлипнув, я вскочила, а моё место в могиле тут же занял покойник.

Дёрнув лопату, зачем-то выкинула её из ямы и вылезла сама.

Меня трясло. Руки не слушались. Схватившись за голову, закрутилась волчком на месте. Спина горела огнём.

Всё тело ломало, но мне никак нельзя было сейчас проявлять слабость. Глянув на тело мужика, поджала губы.

Что же – собаке собачья смерть. А вот вещички его мне пригодятся.

Вот теперь у меня появился план. Не самый лучший, но хоть какой-то.

Глава 4

Итак, мне нужно убраться отсюда подобру-поздорову.

Ну, совсем здоровой не получится, но хоть живой.

А для этого придётся пройти через весь лагерь и выйти на единственную тропинку. Куда она ведёт, одни черти лесные и знают, но неважно. Там разберёмся. Главное, ко вторым воякам в лагерь не попасть, а то может там пострашнее князья водятся.

Ещё этот труп.

Мой взгляд упал на тело в могилке. Я понимала, что совершила. И полностью отдавала себе отчёт и в том, что делаю сейчас. На улице зима. Я замерзала, и мне необходимы были вещи. А рюкзак всё ещё находился в лагере. И его нужно добыть.

Но при этом быть незаметной. Я снова глянула на своего окочурившегося палача. Ну, думаю, он уже на меня не в обиде будет.

Я спешно стаскивала с покойника верхние вещи. Брезгливо поморщившись, надела его куртку и шерстяную шапку

с мехом внутри. Она чем-то напоминала ушанку и завязывалась под подбородком. Вытерев грязной рукой с лица слёзы, взялась за лопату. Мне нужно было закопать покойника, чтобы не обнаружили его прежде, чем я уберусь отсюда подальше.

Закидывая в яму землю, старалась ни о чём не думать.

С совестью своей я разберусь потом, а сейчас главное, сделать отсюда ноги. Этот мир страшен, и чтобы выжить – придётся ему соответствовать.

Работа шла: на ладонях с непривычки появились две небольшие мозоли. Да, я белоручка, но это ничего. Всё заживёт. И забудется.

Сформировав холмик, повернулась в сторону лагеря. Там, как муравьи, бегали люди, каждый выполняя свою работу.

Шла, буквально не дыша.

Мимо проходили мужики, но никто даже не взглянул на меня.

Вот так дрожа как заяц, я добралась по тропинке к загону с лошадьми. Именно здесь обнаружила сваленные вещи. Даже думать не хотела, чьи они. Молча, вытащила свой рюкзак и отступила. Но тут же сообразила, что меня с ним быстро вычислят. Уж больно отличалась моя сумка от остальных. Присев, выбрала самый страшненький мешок, наподобие тех, в которых бабульки дачницы картошку хранят, и сунула своё имущество в него.

Разогнулась с трудом. Досталось мне знатно.

Свернув на большую тропинку, двинулась из лагеря.

– Эй, пацан, чего шляешься без дела – лопату бросай, топор в руки и по дрова, – горланили мне в спину.

У меня душа в сапоги упала и претворилась там мёртвой.

Развернувшись, не дыша, подошла к косматой детине, которая больше йети напоминала, чем человека, воткнула в землю лопату и взяла один из трёх, валяющихся у его ног, топор и смиренно пошла, куда послали.

– Вещи брось, – остановившись, я, было, уже выполнила, что сказали, но шальная мысль стрельнула в голову.

– Утрут опять, у меня здесь всё, что нажито, – мне даже голос под мужской подделывать не нужно было, когда пороли, так наоралась, что хрипела не хуже пацана.

– Ладно, но, чтобы работе не мешало, – я кивнула и спешно рванула в лес.

Естественно, ничего рубить я не собиралась, но и топору была рада. Странный он был. Лёгкий.

Углубившись в лес, сориентировалась, примерно, где дорога, и попробовала побежать. Бок заколол сразу. Схватившись за ствол тонкого дерева, согнулась пополам.

– Пешком, – прохрипела я самой себе.

Никогда бы не подумала, что такое возможно. Я, конечно, благодарна, что не умерла, но мир предпочла несколько иной – с единорогами и феями, ну и принц не помешал бы.

А это какая-то совсем недетская сказка получается.

Поплутав немного, заметила узенькую дорожку. Ну, шириной она была буквально в две мои ноги, поставленные вместе. Спотыкаясь, я брела по этой странной тропинке, которая петляла вдоль оврагов и огибала кустарники. Мой мозг словно спал, я просто перебирала ногами, и пыталась понять, куда мне идти-то.