Не драконь меня!

Эл’хард Дженгернард, средний сын императора драконов

Владыка провинции Дзэгрон

— Владыка, п-простите, — мужчина моргнул и вытер пот со лба. — Но, то, что вы просите — невозможно!

Последнее слово прозвучало шёпотом, а говоривший мимикрировал под каменные стены, и пытался сжаться хотя бы до размера серебристой пуговицы на моем угольно-черном камзоле.

— Невозможно! — заявил я с преувеличенной бодростью и заложил

руки за спину. Почему-то подчиненные впадают от этого в ступор. — Обожаю это слово! Значит, ни глава сыскного ведомства, ни глава службы внешней разведки ни даже вы, — я всего-то глянул на пожилого дракона, а тот разом прибавил лет двести от страха, — глава дипломатического корпуса, не смогли раздобыть четыре камня?! Четыре долбаных камня?

В тишине раздались сдавленные глотки.

— Справедливости ради, один мы добыли! — едва слышно вставил глава службы внешней разведки.

— И второй нашли, — проблеял глава сыскного ведомства.

— У оборотней, — обреченно выдохнул дипломат. — Поэтому, невозможно…

Я лениво склонил голову на бок и обвел присутствующих снисходительным взглядом, словно передо мной собралась группа первоклассников.

— Отлично. Вчера вы встречались с оборотнями. Где камень?

— Мы… Мы объяснили им ситуацию… Рассказали про императора и его состояние… Но они…

У меня дернулся глаз.

— Но они, почему-то, не прониклись и посмеялись над нами. Выгнали. Столько времени прошло. Казалось, старые обиды должны быть забыты…

Я медленно, выдыхая гнев на десять счетов, поднес пальцы к переносице и растер ее. Я дал себе зарок не убивать никого в первые несколько часов, и я его сдержу. Наверное.

— Вы. Объяснили. Оборотням. Ситуацию? — переспросил с ледяным спокойствием, цедя слова и представляя, как препарирую дипломата на чешуинки.

— Конечно. Император болен. Мы готовы пойти на все, поэтому не стали мелочиться и припоминать старые обиды.

Они о той самой «обиде».

— Вы где были последние пятьдесят лет?

— При всем уважении, — проблеял кто-то бессмертный, — вас последние полвека вообще в стране не было. Как вы можете знать, что для нас лучше?

Присутствующие сглотнули и отступили. Этот сам нарвался. Моя совесть чиста!

Я улыбнулся. Лениво и опасно. Как цепной пес, очутившийся на свободе.

— Да, меня не было. Согласен. Очевидно, того, где я был все то время, вы не знаете.

Руководитель сыскной службы, похоже, вспомнил. Он вздрогнул, икнул, подавился неосторожно оброненными словами, выпятил грудь колесом и, заикаясь, пролепетал:

— Простите! Простите, пожалуйста. Я что-то не то сказал.

— Да не переживай ты так, — я уронил ладонь на его хиленькое плечо. Что за драконы пошли? На руководящем посту какой-то задохлик. Пуганый, рахитичный, недокормленный. — У тебя будет время подучиться манерам, субординации, страху перед старшими. Кажется, с такой формулировкой меня отправляли в ссылку за пелену?

Я сжал свободную руку в кулак, призывая силу пелены, связывая ее с душой бесстрашного и слабоумного руководителя сыскной службы. Дракон замер со стеклянными глазами, побледнел и перестал дышать. Его душа отделилась от тела и перешла за грань мира.

— Всему вас, неразумных птенцов, учить надо! — выдохнул скучающе, когда бездыханное тело свалилось к моим ногам.

Присутствующие обмерли и подняли на меня стеклянные глаза. Не объяснять же, что болезный оклемается, стоит мне захотеть. Да, приобретет парочку психических отклонений, навеянных незабываемыми впечатлениями, но, в целом, уму-разуму научится.

— Пришли к оборотням, открыли дверь с ноги, заявили о своих желаниях и поставили срок для исполнения. Если вас не поняли, то пришли и взяли, что нужно. Мы — драконы. Кто посмеет вякнуть?

Господа побледнели и отступили на шаг. С такой синхронностью да в балет бы! Кара как раз зазывала на свою дебютную постановку. Приведу ей кордебалет способных и усердных артистов. Великолепно отыграют осиновую рощу.

— Если ты не помнишь именно за такое поведение, тебя и сослали в тёмный мир, — раздался от дверей скрипучий голос.

Форт’хард, старший сын императора драконов, медленно вошел в мой кабинет. Присутствующие выдохнули и медленно засеменили в его сторону. Надеялись, я не замечу дезертирства?

— Если ты не понял, именно за такое поведение меня досрочно вернули обратно. Господа, а вы куда?

Мужчины, изображавшие крабов, замерли в нелепых позах. Дипломат, видимо, самый смелый, проблеял:

— П-п-п… пожалуйста!

— Ай… Свободны. Толку-то от вас. И третьего заберите. Как знать, возможно, восстанет…

Чиновники с энтузиазмом спринтеров рванули с места, волоча за собой главу сыскной службы. По коридору еще долго грохотали их каблуки и слышалось «бам-с, бам-с, бам-с». Когда волочешь труп вечно что-то болтается…

— Ты во что превратил страшнейших мужей империи, — усмехнулся Форт’хард.

Сдержал порыв обогатить лексикон брата выражениями, далекими от императорского этикета, хотя очень хотелось. Владыка смерти просил меня поменьше сквернословить.

— Понимаю, тебя полвека не было, но мы теперь ведем дела совсем по-другому, — дракон расправил плечи, словно собирался сообщить об открытии Небесных врат, не меньше. — Мы избрали путь дипломатии!

Меня хватило на две секунды, после чего кабинет содрогнулся от раскатистого смеха. Отсмеявшись к неудовольствию брата, я устроился за столом и лениво распахнул первую попавшуюся папку.

— Да, я заметил, что вы тут с ума посходили. Бегло глянул последние договора и окончательно в этом убедился. Я внес несколько изменений, ты же не возражаешь, господин регент?

Форт’хард сжал кулаки, но пропустил язвительную усмешку мимо ушей. Только сверкнул черными, как ночь, глазами, а по его щекам пробежались магические волны, обнажающие вторую ипостась.

— То письмо, которое ты отправил гномам, ты называешь изменениями? — регент заметно нервничал, на его обострившихся скулах проступили костные наросты.