Не дружи со мной
Шрифт:
— Гер, это к тебе? — перевел заинтересованный взгляд с меня на Буравчика незнакомый парень.
— Вообще-то я к Паше! — сердито сдвинув брови, сообщила я.
— А, к Долговязому… — протянул парень. — Вон он! Последний плетется…
Напоследок я одарила Германа самым выразительным взглядом и прошествовала мимо.
Пашка, правда, шел позади всех, разглядывая под ногами влажный песок.
— Спишь на ходу? — вместо приветствия звонко поинтересовалась я.
Паша поднял темную кудрявую голову и улыбнулся:
— Привет, Поликарп! Да что-то накатался… устал. Вот ветерок этим вечером, да? Такие волны, просто кайф!
Долгих воткнул доску в песок и сладко потянулся. Я убрала за ухо прядь волос, которую трепал ветер. И снова залюбовалась Пашей…
— Я еще за инвентарь сегодня отвечаю… И со своей доски старый воск надо до конца снять… Посидишь со мной? Составишь компанию…
— Без проблем, — пожала я плечами. Схватила Пашкин тяжелый серф подмышку и потащила его в сторону деревянного домика, где толпились парни. Паша, не спеша, побрел следом.
Дойдя до ребят, я поравнялась с Буравиным и резко развернулась, нарочно задев Германа доской.
— Паш, быстрее! — выкрикнула я.
— Пупс, ты что делаешь? — охнул Буравчик, хватившись за руку, по которой я его треснула серфом.
— Что говоришь? — громко переспросила я, поворачиваясь обратно. И снова — ба-бах!
— Ай-ай-ай, Поля! Пощади! Я все понял!
— То-то же! — воскликнула я.
Еще бы сверху негодяя доской прихлопнуть! Буравчик, почуяв мои намерения, отскочил на пару шагов назад. Парни заржали.
— В чем дело? — подошел к нам Пашка.
— Долгих, уйми свою подружку! — жалобно попросил Герман.
— Я думал, это твоя подружка, Гер! — со смехом проговорил один из парней.
— Нет, мы не встречаемся! И никогда не встречались! — нехотя произнес Буравин, поглядывая на меня.
Я снова воинственно схватилась за доску.
— Я все приукрасил! — добавил Буравин.
Согласно закивала. А затем перехватила удивленный взгляд Пашки. В глазах его читалось: «Это правда?» Вместо ответа я широко улыбнулась. Долгих улыбнулся в ответ. И стало так хорошо на душе…
Парни ушли в раздевалку, а я уселась на широкую длинную скамью, которая стояла рядом с домиком. Прислонилась спиной к нагретой за день деревянной стене. Ветер продолжал безжалостно трепать волосы. Приходилось то и дело поправлять их ладонью. Над головой с криками парили неспокойные чайки.
Когда все разошлись, Пашка, переодевшись в толстовку и шорты, вынес свою доску и присел рядом со мной.
— Что нового? — спросил он. — Помимо того, что ты, как оказывается, никогда не встречалась с Буравиным…
При этом Паша нарочито внимательно оглядывал серф, стараясь не смотреть на меня.
— Это Герман сам придумал, без моего ведома! — в свое оправдание заявила я.
— А когда вы целовались в клубе?
Было чертовски приятно, что Пашка может ревновать, но я все-таки призналась:
— Да не целовались мы, мне тогда просто в глаз что-то попало…
— Ага, как в кино, — буркнул Пашка.
— А что, собственно, такого? Я — свободная девушка! — возмутилась тут же.
— Конечно-конечно! — продолжал пыхтеть Долгих, теперь с силой отдирая старый воск с доски при помощи пластиковой карточки.
Я, разглядывая теплый оранжевый закат, негромко рассмеялась. Паша оторвался от своего занятия и с удивлением посмотрел на меня. Вокруг было так тихо… Не считая воплей чаек и прибоя, гремящего волнами…
— Долгих, почему мы с тобой такие дураки? — спросила я.
— Не знаю, — честно ответил Пашка, возвращаясь к серфу.
Я немного помолчала.
— Матвей оказался Мишей, — не выдержав, все-таки сообщила я. Просто не могла уже хранить в себе все эти загадки.
— С которым, как ты выразилась, Ульяна наставляет мне рога? — решил уточнить Паша.
— Ага. Вы часто с ней видитесь? — осмелилась спросить я.
— Со дня приезда виделись пару раз, — честно ответил Паша. — В кино сходили, да она на пляже была недавно… Ну, ты видела…
— Видела, — кивнула я, порадовавшись, что Шацкая отклеилась от моего друга. — Что-то редко…
Надо же! А я все эти дни дома с ума сходила от злости и ревности! Паша пожал плечами и недовольным голосом ответил:
— Как-то голова другим занята… Так что там с Матвеем?
— С Мишей, — поправила я.
— А со Степанычем?
— Что ты пристал со своим Степанычем! — снова рассердилась я.
Пашка негромко рассмеялся. Ему всегда нравилось меня доводить.
— Расскажи все нормально, с самого начала! — попросил друг. — А то я ничего не понимаю…
Я с радостью поведала о том, что случилось. Начала еще с того момента, когда Гошка потащил букет ирисов для Ули. Про подмененные записки все-таки умолчала. Долгих допытывался, для чего я вообще ударилась в слежку. Я с патетикой заявила, что хотела вывести обманщицу на чистую воду. Никому не позволю дурить голову своему лучшему другу! Когда дошла до того места, как на меня накинулся худощавый с чесночным запахом изо рта, у Долгих даже желваки задвигались на лице.
— Ковалева, ты вообще без башки! Ладно там был этот Миша…
— Или Матвей! — встряла я.
— Какая разница? Грохнул бы урода на месте…
— Мишу или Матвея? — испугалась я.
— Чесночную пасть!
— А-а-а…
Закончив свой рассказ, попутно сообщила о странном последнем разговоре с Гелей. Долгих стал выглядеть озадаченным.
— А ты уверена, что это все-таки один и тот же человек?
— Если честно, не совсем… — призналась я. Почему эта история не давала мне покоя? — Что ты думаешь по этому поводу?