(не) фиктивный брак
Шрифт:
До загса было ещё время. И единственное, чего я боялась, что меня кинут. Деньги позарез нужны.
На собственную свадьбу, я решила накраситься. Села с зеркалом на кровать, достала косметичку. Кое-что там ещё моя мама экономила, и, похоже, что-то от бабушки досталось.
Личико в зеркале меня вполне удовлетворило. Я подошла к шкафу. Выбрала короткое летнее платье. Белого цвета с оранжевыми цветами. Золотистые босоножки на высокой шпильке. Их я тоже «экономила», вдруг доживут до тех пор, когда я перестану на каблуках ходить.
Я закрывала старую дверь в свою квартиру и думала, как прекрасно мне будет здесь жить одной, да ещё и с деньгами на первое время.
Как же я ошибалась!
Здание загса пряталось в буйно цветущем старом парке. Несмотря на раннее время, всё было уставлено солидными машинами. И ни на одной не было ленточек или куколок. Словно не жениться приехали, а хоронить кого-то.
Я поднялась по белоснежной лестнице. На каждой ступеньке лежали лепестки роз и рис.
Как же это красиво!
На свадьбах наряженные невесты, ухоженные женихи. Много гостей и весёлый праздник. Всё организовано, цивильно, с профессиональным фотографом.
А ты идёшь к семи утра заключать фиктивный брак неведомо с кем.
Я чуть не заплакала от горя. Почему я такая несчастная?
Вошла в стеклянную дверь. Прямо передо мной улетала вверх торжественная лестница. Справа от меня сидел охранник, слева двери в кабинеты, где работают с документами.
Всё чистое, белое, помпезное. Голуби искусственные, ленточки и шарики. Всё блистает и отправляет в светлое будущее с наилучшими пожеланиями.
Вдохнув воздух чужого счастья, я повернула в сторону кабинетов и хотела пройти по широкому коридору. А там народа полно, и все мужики.
Вряд ли в нашем загсе устраивают день ЛГБТ.
Мужчины были все нерусские, черноглазые. Смотрели на меня, словно волки на одинокую лань. Я вошла в ступор и дальше решила не пробиваться.
– Олеся?
О, я её знала. Та самая Айгерим.
Смуглая кареглазая девушка. На лицо симпатичная, но жутко кривоногая. И юбки ниже колен это только подчёркивали. Она была одета в строгий чёрный костюм. Я плохо знала кто она, вроде дочка богатого папочки. Училась на юридическом факультете с моим незабвенным ухажёром Мартином Липовым.
Но что-то не помню, чтобы она с такой охраной ходила.
– Да, привет, – я ответила спокойно и даже строго.
– У нас с тобой будет устный договор, – шептала мне Айгерим. – Нужно будет два месяца улыбаться мужу на улице. За ним присматривают. И никто не должен знать, что брак фиктивный.
– Сколько денег? – я со страхом оглядывалась на голодных мужиков.
– Двести тысяч, но сумма не должна оглашаться нигде.
Понятно почему. Ритка сдохнет от зависти. Я уже умирала.
Когда мечты начинают сбываться, тут главное, не растеряться.
– Переводи, –
– Половину суммы сейчас, другую через два месяца, – она залезла в свой телефон.
Я не смогла ответить, только кивнула.
Из белоснежной дверцы в коридор вышла пожилая пара. Полная старуха в платке и каких-то ужасных юбках. И сухонький старичок в солидном костюме.
Братва зааплодировала. Мы с Айгерим посторонились. Новобрачные уходили, уводя за собой свою чёрную отару.
Но не полностью. Четыре мужика остались.
Брякнул мой телефон. Пришло сообщение, что мой банковский счёт пополнился на необыкновенную, просто сказочную для меня сумму. Телефон тут же умер от счастья. Заряд закончился.
– Пойдём, – Айгерим потащила меня в тот самый кабинет, откуда вышли старики.
Следом за нами мужчины.
Я оглянулась. Тоже нерусские.
Да и фиг с ним! Какая мне разница, когда я сегодня хорошо покушаю.
Два молодых человека в чёрных футболках и чёрных джинсах. Крепкие, здоровые. Носатые. Один высокий в чёрном костюме имел голубые глаза и тёмные волосы. Он мне больше всех понравился. За ним стоял мужчина за тридцать точно, с большими чёрно-карими глазами и таким взглядом, что я даже не захотела смотреть, во что он одет.
Как галки, все чёрные.
Точно похороны.
Я подала свой паспорт. Рядом Айгерим положила паспорт моего будущего мужа. Ни одной русской закорючки. На фото лютый взгляд тех самых страшных глаз. На губах Тыргындыр Тыргындыева была лёгкая ухмылка.
Так и есть, тридцать четыре года.
– Поздравляю вас Олеся Ивановна и Даяр Иванович.
Мамочки, держите меня! Умру сейчас от смеха. Он Иванович!
Ставила подпись, давясь и хихикая. На мужа не смотрела, но чувствовала, что он смотрит на меня.
Взгляд тяжёлый, физически ощущается.
Подошёл ближе. На каблуках я с него ростом. Пахло от него приятным парфюмом с морскими оттенками. Я глянула на его руку. А там…
Пробу негде ставить. Все пальцы исколоты чёрными татуировками. Эти расписные культяпки потянулись к моей руке, а я, с трудом сдерживалась, чтобы не отшатнуться. Они были горячие и жёсткие с шершавой кожей.
Улыбка резко исчезла с моего лица. Я ослабла.
Сидевший. И следят за ним. Вот уж я попала! Подписалась, блин.
Мужчина надел мне на безымянный палец правой руки кольцо. Принудительно получилось. Кольцо было тяжёлым, и я вдруг представила, как он на зоне выпиливает его из стальной гайки. По цвету тоже подходило. На обруче была плоская площадка с отдельной вставкой, напоминающей облако. Там в несколько рядов сияли бесцветные камушки.
Украшение было великовато, и Даяр (или Дояр, как их там правильно) рявкнул на странном языке. Я чуть не подпрыгнула от его голоса.
Подкусив губу, медленно стала вытаскивать свою руку из его руки и покосилась на довольную Айгерим.