Не гаси свет

Миньер Бернар

«Твой единственный союзник. Бездомный… А тебе не приходило в голову, что за всей этой историей стоит именно он? Судя по всему, не приходило».

Кристина взглянула на две таблетки в своей ладони и на стакан воды в другой руке. Проглотив лекарство, она заперла дверь и прислушалась к шагам в коридоре. Ее жизнь все больше напоминала существование затравленных людишек, которые прячутся по норам, как крысы… Сколько времени ей придется прятаться? Мать настояла на том, чтобы оплатить проживание в гостинице, но нельзя же, в самом деле, жить здесь до бесконечности! И вообще Макс прав: этот тип не ослабит хватку, не отстанет от нее.

Они

с матерью встретились в баре отеля, выпили кофе. «Ты ужасно выглядишь, постарела на десять лет за несколько дней…» — заметила Клэр. Слава богу, у нее, как всегда, было полно дел — фитнес, маникюр, педикюр, массаж лица, массаж горячими камнями, парикмахер, психоаналитик… Встреча с журналистом, пишущим статью «Что с ними сталось?», встреча с председательницей благотворительного общества и с тренером по развитию личности, посещение мастерской арт-терапии, распродажа… Остаток дня Кристина бродила без всякой цели в поисках хоть какой-нибудь идеи или решения. Может, стоит попросить приюта в убежище для жертв домашнего насилия? Она брала интервью у его директрисы, и та наверняка не откажет. Но проблема в том, что ее никто не бил. Пока… Кроме того, сотрудники приюта наверняка звонят в полицию, желая удостовериться, что к ним обратилась жертва насилия, а не мифоманка. Наверное, стоит поставить себе пару синяков, чтобы выглядело поубедительней. Штайнмайер всерьез обдумывала такую возможность… Потом она зашла в магазин, где торговали огнестрельным и холодным оружием (даже саблями и японскими мечами-катанами), тазерами, электрошокерами и газовыми баллончиками. От жирного продавца ужасно воняло потом. Когда он подошел, ей в голову пришла мысль, что подобные типы запросто могут обидеть беззащитную женщину. О, конечно, не следует судить о людях по внешности, но с тех пор, как выяснилось, что мир — это ад для самых слабых и уязвимых, журналистка усомнилась в принципе презумпции невиновности и с каждым днем становилась все вульгарней, агрессивней и нетерпимей.

«Добро пожаловать в джунгли, старушка…»

Лекарства подействовали — ее клонило в сон. Она не знала, что станет делать завтра, и уж тем более — послезавтра и на следующей неделе. У нее не было убежища — совсем как у старины Ричарда Кимбла. [60] Даже голову негде приклонить…

«Ты сбежала из собственного дома, тебя обвиняют в преступлениях, которых ты не совершала, а твой преследователь тоже может быть одноруким, как знать?»

60

Герой фильма «Беглец» (1993, реж. Э. Дэвис).

Женщина глупо хихикнула и закрыла отяжелевшие веки. По ее щеке скатилась горячая слеза. Она обняла руками колени и уронила голову на матрас. Страхи испарились, как утренний туман, и она провалилась в ночь, в темноту, в забытье…

Передышка. До завтра.

29. Либретто

Сервас устроился в изголовье узкой кровати, включил Малера, убрал звук до минимума, посмотрел в окно на полную луну, вздохнул и взял с тумбочки дневник Милы.

Откинув кожаную обложку с нарисованной розочкой, он подумал о красивой брюнетке и маленьком белокуром мальчике, которые живут вдвоем в большом доме на отшибе. Сын Леонарда Фонтена… Сыщик надеялся, что эти записи помогут ему понять, что именно случилось не только с Милой Болсански, но и с Селией Яблонкой. Возможно,

он найдет ответы на все свои вопросы. Что за человек Леонард Фонтен? Как он действует, чтобы подтолкнуть этих женщин к самоубийству или заставить их отгородиться вместе с детьми от мира? Откуда взялся этот оборотень? Мила и Селия — умные сильные личности, но космонавт приворожил их и сломал. Как ему это удалось?

Ночь рисковала затянуться. Мартен не был трусом, но его одолевали дурные предчувствия. Он не забыл дневник Алисы Ферран, который пять лет назад нашел в комнате девушки, там, в горах. Ее слова тогда каленым железом отпечатались у него в мозгу.

Сыщик перевернул две первые пустые страницы и приступил к чтению. Рассказ Милы начинался с описания приезда в Москву.

20 ноября 2007. Прилетели в 8.30 утра, в терминал С нового здания «Шереметьево». Оно совсем не похоже на старый, огромный и мрачный, аэропорт. Долго проходили таможенный досмотр. Я немного нервничала, Лео же был совершенно спокоен. У входа нас ждали руководитель проекта «Андромеда» Геннадий Семенов и ответственный сотрудник Звездного городка Роман Рудин.

Мы сели в новенький автобус — не чета прежнему, где ужасно воняло бензином, миновали Москву и поехали на северо-восток. По обеим сторонам дороги в палисадниках стоят дачные домики — кокетливые кукольные избушки голубого или красного цвета соседствуют с жалкими развалюхами. Судя по всему, москвичи очень привязаны к земле, несмотря на загазованный воздух, подъемные краны, бетон, машины и сотни рекламных щитов, уродующих пейзаж… Здесь, как и повсюду в мире, бал правит унификация, воистину бетон придумал дьявол…

В автобусе я наблюдаю за Лео. Он разговаривает с Романом и Геннадием и не обращает на меня внимания: мне даже кажется, что как-то НАРОЧИТО не обращает… Что происходит? У меня появляется дурное предчувствие, и я вспоминаю вчерашнюю сцену. Не понимаю… Такого раньше не случалось. Мы собирались на вечер, который Национальный центр космических исследований устраивал по случаю нашего отъезда в Москву, я уже оделась и красилась, сидя перед зеркалом. Он подошел, встал у меня за спиной и сказал:

— Хочешь выглядеть как шлюха?

В первый момент я подумала, что ослышалась. Он не мог произнести ТАКОЕ СЛОВО! Невозможно. Немыслимо. Я взглянула на его отражение в зеркале.

— Что ты сказал?

— Ты слышала…

— Господи, Лео, надеюсь, ты пошутил?!

Он положил руки мне на плечи, но жест не был ни нежным, ни дружеским.

— Конечно, пошутил, но ты действительно переборщила…

Я хотела взорваться, возмутиться, но была слишком удивлена, ошарашена. Никогда прежде Лео не вел себя так грубо и… нелепо. Да, он признал, что пошутил, но… я почему-то не поверила. Это не Лео — не тот Лео, которого я знала. Мы вместе три месяца, и он всегда был милым, любящим, предупредительным… Три месяца идиллии, три месяца безоблачных отношений. Ни с одним мужчиной мне не было так хорошо. Я люблю его. Да, люблю этого надежного, сильного и нежного человека.

Он — мужчина моей жизни, я это сразу поняла.