Не гламур. Страсти по Маргарите
Шрифт:
Такого поворота событий никто из нас не ожидал.
– Нам не нужны неприятности с законом, – глухо сказала Рита. Наверное, она одна до конца понимала все последствия нашего безумного поступка.
– Подружку свою благодари, это она вас в блудняк втравила! Впрочем, я же не настаиваю. Сам не люблю легавое племя, немало они мне кровушки попортили, сучье отродье.
– Ну, так мы тогда пойдем, – обрадованно сказала Катюша и попыталась открыть дверцу.
– Нет, братва, вы только посмотрите на нее! Сидела тут битый час, как моль в обмороке, и вдруг такая прыть! А расплачиваться кто за вас будет? Устроили
– Но у нас нет денег, совсем нет, – со слезами в голосе сказала Оля.
– Так это и ежику понятно, – засмеялся Марат. – Бабок нет – расплатитесь натурой.
– Ты только учти, подонок, что одна из нас – несовершеннолетняя, – блефовала Ритка, кивнув в сторону Оли. – Под статью хочешь попасть? А знаешь, что с таким, как ты, на зоне делают? Закукарекаешь в первый же день, уж это я тебе гарантирую.
– А ты откуда такая грамотная? Все про законы и зоны понимаешь…
– Грамотная я с юрфака, – зло процедила Рита.
– Да ты никак мент? Ну, блин, нет слов, мент и в такую лабуду вляпалась. Ну, я больших дур в жизни не видел…
– Хватит, не трогай их, возьми лучше меня, – сказала я и сама испугалась своих слов. Марат взглянул на меня и расхохотался.
– Ты, Розка, видать, совсем ополоумела. Мне даже смотреть на тебя брыдко. Кувыркайся в койке со своим сопливым малолеткой. Если хотите все миром кончить, а вы ведь хотите, правильно я понимаю?.. – Марат смерил Марго многозначительным взглядом. – Пусть двое из вас добровольно отработают за ваше дерьмо. Согласны, козы?
Я знала его как облупленного и сразу просекла, что он запал на Ритку.
– Хорошо, – вздохнула Рита, – я поеду. Одна. За всех.
– Мне бы это очень польстило: всю жизнь меня менты имеют, а теперь я – мента. Но это было бы слишком просто.
– Да чего ты добиваешься, в конце концов? – не выдержала я.
– Я хочу, чтобы поехали не самые смелые и активные, а самые тихие и скромные. Чтобы вы, кумушки, – он кивнул на нас с Ритой, – особо помучились. Но, главное, чтобы они поехали по доброй воле. Я законы тоже знаю, – еще один выразительный взгляд на Ритку, – в том числе и срок за похищение человека. Ведь не злодей же я, а – просто скучающий парень. Праздника хочу.
Девчонки, не сговариваясь, посмотрели друг на друга и поняли, что игры закончились и что идея нашего журнала стоит той цены, которую им предстоит заплатить.
– Ну, девочки, вы едете с нами по собственной воле? Первой кивнула Оля. Потом Катя.
Мне захотелось заплакать, но я сдержалась.
Наши с Марго роли в этом спектакле бесславно закончились. Шквала аплодисментов не последовало. Охранники с подчеркнутой галантностью, еле сдерживая издевательские улыбки, открыли нам двери, и мы, состроив хорошую мину при плохой игре, оказались на улице.
А город жил своей жизнью, как будто уже вычеркнув нас из списка удачливых и нужных ему. Что ж, час назад мы сами мечтали, чтобы нас никто не замечал и чтобы все машины проезжали мимо роскошной лайбы Марата. Просьбы, видимо, были услышаны.
Что теперь будет с крохотулей Оленькой, с нашей романтичной и мечтательной Катюшей? Я представила себе, как дрожат от ужаса девчонки, оказавшиеся в одной машине с Маратом и равнодушным к чужой боли
– Кончай реветь, Роза, – утешала меня Марго. – В жизни не бывает безвыходных положений, мы обязательно что-нибудь придумаем.
А навороченный джип Марата, не обращая внимания на сигналы светофоров, на бешенной скорости уже скрылся из виду.
Рассказ Оли
Ольга Дмитриевна Клюева
(она же – Оленька).
Мамина дочка. 167 см, 22 года. Бывшая медсестра.
Во всем слушает только маму (отца нет).
Не послушалась только один раз: результат – очаровательный и любимый сын Егорка четырех лет.
О сыне в редакции скрывает, боится феминистку-редактора.
Корреспондент журнала.
Не замужем.
Девиз: «Как скажет мама, так и будет».
…Навороченный джип Марата, не обращая внимания на сигналы светофоров, на бешеной скорости мчался по вечернему городу.
«Влипли!» – подумала я, глядя на бритый затылок Марата. Представить себе более дурацкую ситуацию было невозможно. Вот уж воистину – не рой другому яму. Да мы бы никогда и не стали ее рыть, если бы для спасения нашего журнала не требовались деньги. Вряд ли так необходимые нам пятнадцать тысяч долларов нанесли бы серьезный урон благосостоянию этого бандита, но кто же знал, что у него имеется куча охранников, готовых примчаться по первому зову, и громкая связь, которая отчетливо зафиксировала нашу попытку ограбить преуспевающего бизнесмена Марата Губайдуллина.
За тонированными стеклами окон мелькал Невский проспект. Синие зонтики уличных кафе, тележки мороженщиков, продавцы воздушных шаров, безмятежно гуляющие парочки. Город жил своей обычной жизнью, и только нам с Катькой предстояло на сегодняшний вечер превратиться в сексуальных рабынь – а что оставалось делать, если Марат грозил немедленным разоблачением? Обрывки мыслей метались в моей голове, как осы над виноградом, которым торгуют на улице. Страх еще не пришел. Очевидно, мама права, и у меня запоздалая реакция на происходящее. Я посмотрела на Катю. Нервно перебирая кончик косы, она глядела перед собой в одну точку. По лицу ее беззвучно катились слезы. Мне захотелось утешить подругу по несчастью, но, не придумав ничего лучшего, я тихонько погладила ее по руке и сказала: «Не плачь. Ты же сама говорила, что вся жизнь – это комедия положений». Катя всхлипнула, и слезы по ее щекам покатились быстрее. «Соплюха! – прошептала она. – Да ты хоть понимаешь, что с нами будет?»