Не говори ни слова (Красноречивое молчание)
Шрифт:
Сама Лори, одеваясь для этой поездки, выбрала компромиссный вариант: ее костюм не был ни затрапезным, ни слишком шикарным. Светло-бежевую шерстяную юбку и желтовато-зеленую шелковую блузку она дополнила кремовым шерстяным блейзером. Правда, в машине Лори была без него, но, когда они поставили «Мерседес» на стоянке, чтобы идти в ресторан, она все же решила надеть блейзер, так как день выдался прохладным. Дрейк не возражал – напротив, он галантно придержал его, чтобы Лори было удобнее просунуть руки в рукава, после чего с видом собственника обнял за плечи. И она снова не решилась сбросить его руку – из-за Дженнифер, которая не должна была видеть, что между отцом и ее учительницей существуют какие-то трения.
Так они и вошли в ресторан. Когда метрдотель, склонившись
На обратном пути в Уисперс Дженнифер заснула, положив белокурую головку на колени к Лори и крепко обняв Банни, с которым в последнее время почти не расставалась – девочка настояла, чтобы ей разрешили взять кролика с собой даже в ресторан. Поглядев на нее, Дрейк (на этот раз за рулем «Мерседеса» сидел он) потянулся к автомобильному радио и настроился на станцию, передававшую медленную, спокойную музыку. Потом его ладонь легла на мягкие волосы дочери и не отрывалась, пока Дрейк не убедился, что девочка крепко спит. Лори думала, что Дрейк снова вернет руку на рулевое колесо, но он неожиданно положил ее к ней на бедро – рядом с головой Дженнифер.
Лори почувствовала, как сердце на мгновение замерло, а он слегка сжал ладонь – и тут же расслабил пальцы, но руки не убрал. Отвернувшись, Лори смотрела на проносящиеся за окном окрашенные сумерками пейзажи, на приборную доску автомобиля, на голову спящего ребенка у себя на коленях – куда угодно, только не на сидящего рядом Дрейка. Ее глаза, однако, будто обладали собственной волей и после непродолжительного блуждания по сторонам сами собой остановились на чеканном профиле Дрейка. Почувствовав ее взгляд, он, слегка повернув голову, тоже посмотрел на нее. Карие с золотыми искрами глаза Лори словно излучали тепло летнего дня, и он улыбнулся – мягко и немного печально. Одновременно его рука двинулась выше, лаская с той вкрадчивой нежностью, которая заставила Лори забыть об осторожности, о собственных обещаниях и клятвах.
Ни он, ни она не сказали ни слова. Его ладонь оставалась на ее бедре до тех пор, пока за очередным поворотом горного шоссе не показались огни Уисперса. Вести машину по кривым улочкам городка было труднее, чем по шоссе, и Дрейк наконец убрал руку, а Лори тихонько, с сожалением вздохнула.
Им не потребовалось много времени, чтобы уложить Дженнифер спать. Быстро переодев девочку в пижамку, Лори на руках отнесла ее в постель. Дрейк тоже поднялся наверх, предусмотрительно захватив из машины Банни. После ставшего уже привычным вечернего ритуала, состоявшего из молитв и взаимных поцелуев и объятий, девочка уснула, крепко прижав к себе любимую игрушку, а Лори накрыла обоих одеялом и потушила свет.
– Сегодня холодно, – сказал Дрейк, когда они вышли в коридор. – Хочешь, разожжем огонь в камине?
– Это было бы замечательно, – честно призналась Лори. – Сегодня у нас всех выдался не самый легкий день, и я хотела бы немного сбросить напряжение, прежде чем отправиться в постель.
– А как ты собираешься сбрасывать напряжение? Может, тебе помочь? – с двусмысленной улыбкой осведомился он.
– Нет, ты неисправим!.. – притворно рассердилась Лори и тут же улыбнулась. – Я собираюсь принять ванну и немного посидеть в гостиной.
– Отличный план! – одобрил Дрейк. – Что ж, ступай в ванную. Обещаю, что к твоему возвращению я разведу в камине такой огонь, что небесам жарко станет. В детстве я был бойскаутом и умею разжигать костры.
– Ты? Бойскаутом?! Да ни за что не поверю. Такого просто не может быть! – хихикнула Лори и стремительно скрылась в своей спальне, лишив его возможности парировать насмешку.
Приняв ванну, Лори завернулась в теплый фланелевый халат и потуже затянула пояс на талии. Халат был глубокого персикового цвета, что очень шло к ее волосам, а его отделанные атласом отвороты, слегка поблескивавшие в электрическом свете, красиво оттеняли ее лицо и шею, придавая им нежно-розовый оттенок. Общее впечатление было очень красивое, в чем Лори убедилась, разглядывая себя в высоком ростовом зеркале. Она никогда не отличалась тщеславием, но после нескольких дней жизни бок о бок с Дрейком утратила часть своей первоначальной скромности. Это, впрочем, выражалось, в первую очередь, в том, что она почти перестала стесняться его и не боялась появиться перед ним в халате или без косметики. Правда, как относится к этому сам Дрейк, пока оставалось неизвестным, но Лори нравилось думать, что подобного рода раскрепощенность и пренебрежение формальностями свидетельствуют о сложившихся между ними дружеских отношениях. Да и в любом случае не могла же она все двадцать четыре часа ходить в костюме, в котором преподавала в институте! Несмотря на то, что Лори продолжала относиться к своим обязанностям как к весьма ответственной работе, ей все равно казалось, что в сложившихся обстоятельствах строгое следование формальным правилам (во всяком случае, в той их части, которая касалась одежды) было бы глупо и нелепо.
Продолжая на ходу расчесывать щеткой все еще немного влажные после ванны волосы, Лори спустилась в гостиную и, подойдя к окнам, задернула занавески. В комнате сразу стало темно, и она машинально потянулась к выключателю настольной лампы, но ее остановил донесшийся от дверей голос Дрейка:
– Может, не стоит? Посидим так – камин дает достаточно света.
Обернувшись, она увидела, что он держит в руках два бокала и ведерко со льдом, из которого выглядывает горлышко винной бутылки. Из колонок стереосистемы, стоявшей на книжных полках, доносилась негромкая музыка, в которой Лори сразу узнала старинную балладу в исполнении Джонни Матиса, а в камине, как и обещал Дрейк, ярко пылали кедровые поленья.
– Ладно… – с сомнением согласилась Лори. Она хотела сбросить дневное напряжение и усталость, и Дрейк действительно создал в гостиной по-настоящему расслабляющую обстановку, но сейчас ей показалось, что на самом деле он преследовал совершенно иные цели. Надо быть настороже, подумала Лори, внимательно разглядывая Дрейка и пытаясь по лицу угадать его намерения. Но ни его лицо, ни глаза, как всегда, ничего не выдавали. Она заметила только, что он переоделся – вместо брюк и спортивного пиджака на нем был пушистый белый свитер с высоким воротником и старые, застиранные почти до белизны джинсы. Обычная домашняя одежда, подумала Лори, слегка успокаиваясь. Она не знала, почему его выбор одежды так подействовал на нее, но факт оставался фактом – ее настороженность как рукой сняло.
Несмотря на ревущее в камине пламя, гостиная еще не успела прогреться полностью, и Лори, поплотнее закутавшись в халат, свернулась клубочком в углу дивана, лицом к очагу, а Дрейк поставил бокалы и вино на журнальный столик перед ней.
– Выпьешь со мной? – спросил он, тоже усаживаясь на диван.
– Но я…
– Пожалуйста! Это хорошее вино, оно тебе не повредит. Скорее, даже принесет пользу.
– Ну, ладно, – согласилась Лори, поскольку Дрейк уже разливал вино. – Но только один бокал, договорились? Даже половинку… стоп, достаточно!
Когда Дрейк передавал ей наполненный на три четверти бокал, их пальцы ненадолго встретились, и Лори, спеша скрыть внезапно охватившее ее смущение, поскорее поднесла вино к губам и сделала осторожный глоток. Дрейк внимательно наблюдал за ней, и она, опасаясь встречаться с ним взглядом, стала смотреть в огонь.
– Какая уютная вещь – камин, – проговорила она. – Хорошо, что тебе пришло в голову его затопить. Огонь очень красивый, к тому же от него так тепло!..
– Не спорю, – согласился Дрейк. – Я рад, что ты согрелась. Что касается меня, то я достаточно разогрелся, пока носил дрова и разводил огонь, так что теперь мне даже жарко. Ты не против, если я… – И прежде чем Лори успела спросить, что, собственно, он имел в виду, Дрейк одним быстрым движением стащил через голову свой свитер.