Не говори никому
Шрифт:
– Вчера ваш зять посетил медэксперта. Он требовал показать ему результаты вскрытия тела жены. Я надеюсь выяснить для чего.
– Ему удалось увидеть бумаги?
– Нет. Вы не знаете, почему он так настойчиво их требовал?
– Даже не догадываюсь.
– Однако вы насторожились.
– Как и вы. Поведение Дэвида кажется мне подозрительным.
– А почему, – продолжал Карлсон, – вы спросили, удалось ли Беку увидеть документы?
Паркер молча пожал плечами.
– Вы расскажете мне,
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – бесцветным голосом произнес Хойт.
– Вы – единственный, кто получал на руки этот конверт.
– И что это доказывает?
– Когда вы просматривали документы, там были фотографии?
Глаза Паркера вспыхнули и тут же погасли.
– Да, – ответил он. – Да, были.
Карлсон не смог сдержать улыбку.
– Хороший ответ.
Он расставил Хойту ловушку, и тот виртуозно ее обошел.
– Потому что, ответь вы, что их там не было, я бы спросил, почему вы тотчас же не поставили в известность медэксперта и так далее. Правильно?
– Вы подозрительны, агент Карлсон.
– Да уж. Есть какие-то идеи по поводу того, куда могли подеваться снимки?
– Возможно, их засунули по ошибке в другой конверт.
– Возможно. Только не похоже, что вы расстроены этим обстоятельством.
– Моя дочь погибла. Расследование по ее делу закрыто. Было бы из-за чего расстраиваться.
Не разговор, а пустая трата времени. А может быть, и нет. Точной информации Карлсон не получил, но поведение Паркера говорило само за себя.
– Вы до сих пор считаете, что вашу дочь убил Киллрой?
– Несомненно.
Карлсон повертел конверт.
– Даже после того, как прочитали это?
– Да.
– Тот факт, что большинство увечий нанесено после смерти жертвы, вас не смущает?
– Успокаивает, – ответил Паркер. – Значит, моя дочь меньше мучилась.
– Я не об этом. Я об уликах против Келлертона.
– В описании вскрытия я не вижу ничего противоречащего обвинению.
– Случай не похож на остальные.
– Различия объясняются физической силой моей дочери.
– Не понял.
– Я знаю, что Келлертон наслаждался муками своих жертв, – начал объяснять Хойт. – И клеймил их, когда они все еще были живы. Мы предположили, что Элизабет пыталась вырваться или хотя бы защититься. Нам кажется, она отбивалась от него. И, пытаясь совладать с девушкой, он не рассчитал силы и убил ее. Это объясняет ножевые раны на ее руках и то, почему клеймо было посмертным.
– Ясно.
Неожиданный хук слева. Карлсон едва устоял на ногах. Хорошее, да что там хорошее – прекрасное объяснение. Полное здравого смысла. Даже слабая жертва может доставить преступнику массу неприятностей. Объяснение Паркера сводило концы с концами. Хотя не совсем.
– И
– Никак, – ответил Хойт. – Вы же не просите жертву изнасилования рассказать, как складывались ее отношения с мужчинами до того, как она стала жертвой. Была моя дочь наркоманкой или нет – это к делу не относится.
– Так все-таки была?
– Не важно.
– В расследовании убийства не бывает ничего не важного, и вы это знаете.
Паркер сделал шаг вперед.
– Поосторожнее, – предупредил он.
– Вы мне угрожаете?
– И не думал. Просто предупреждаю, чтобы вы не торопились снова вытаскивать на свет дело об убийстве Элизабет.
Прозвучал финальный гонг. Противники стояли друг напротив друга, ожидая результатов матча, которые в любом случае никого не устроят, как бы ни старались судьи.
– Если это все… – сказал Паркер.
Карлсон кивнул и сделал шаг назад. Хозяин дома взялся за дверную ручку.
– Хойт!
Тот обернулся.
– Я не поверил ни единому вашему слову. Это так, для общего сведения, – объяснил Карлсон. – Ясно?
– Как божий день, – ответил Паркер.
37
Шона вошла в квартиру и повалилась на свой любимый диван. Линда присела рядом и похлопала себя по коленке. Шона склонила к ней голову и закрыла глаза, а Линда начала тихонько перебирать ее волосы.
– Как Марк? – спросила Шона.
– Нормально. Расскажешь, где была?
– Долгая история.
– Я здесь весь день сидела и ждала новостей о брате.
– Бек мне звонил.
– Что?!
– Он в безопасности.
– Слава Богу!
– И не убивал Ребекку.
– Я знаю.
Шона повернула голову и подняла на подругу глаза. Та подозрительно моргала.
– Все будет хорошо, – сказала Шона.
Линда кивнула, отвернувшись.
– Что случилось?
– Те фотографии сделала я, – прошептала Линда.
Шона резко села.
– Элизабет пришла ко мне на работу, вся в синяках. Я хотела отвести ее к врачу. Она отказалась. Попросила только ее сфотографировать.
– Так это что, не была автомобильная авария?
Линда отрицательно покачала головой.
– Кто же ее избил?
– Элизабет заставила меня пообещать, что я никому не скажу.
– Ага. Восемь лет назад, – хмыкнула Шона. – Давай, рассказывай.
– Все не так просто.
– Догадываюсь. Кстати, почему она пришла именно к тебе? И почему вы решили, что эти снимки могут защитить… – Голос Шоны прервался, она смерила Линду жестким взглядом. Та и глазом не моргнула, но Шона вспомнила, что сообщил ей в подъезде Карлсон.
– Брэндон Скоуп, – тихо сказала Шона.