Не говори об этом мужу
Шрифт:
– Да. Была, – вздохнула Ирина и пригубила бокал. – Он был очень искренен, и это подкупало. Вы же понимаете, что я уже немолодая, да и красавицей меня назвать сложно…
– Ну что вы на себя наговариваете, – улыбнулся Стас.
– Не надо, прошу вас! – замотала она головой. – Я устала от пустых комплиментов, от игры. А Володя был настоящим.
– Можно я вам задам один личный вопрос? – попросил Крячко. – Поверьте, это очень важно.
– Задавайте. – Захарова опустила глаза, и ее щеки чуть порозовели. – Вы ведь за этим и позвали меня, чтобы задавать
– В протоколах допроса я прочитал, что Володе, по вашей оценке, было около тридцати лет. Мне хотелось бы уточнить, почему вы указали этот возраст. Потому что его назвал вам сам Володя или он выглядел на этот возраст внешне?
– Нет, мне он возраста не называл, – после некоторого раздумья ответила Ирина. – Да это и не было для меня особенно важным. Не знаю, может быть, действительно в нем было что-то взрослое, взрослее, чем он мог казаться внешне. Может, умение понимать женщину.
– Мужественность, сила? – попытался подсказать Крячко.
– Скорее какая-то зрелость. Нет, не физическая, а именно мужская. Эмоциональная, что ли, психологическая. Он был мальчиком и не мальчиком одновременно. Не понимаете?
– Наверное, понимаю, – кивнул Стас и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел в окно. – Но сначала вы в нем мальчика увидели, которого захотелось… согреть, наверное, поделиться своим нерастраченным женским теплом. Так ведь? А потом он оказался более зрелым в отношениях. Да?
– Удивительно, вы слишком хорошо излагаете и мыслите для полицейского, – тихо произнесла Захарова и улыбнулась: – Вам бы работать психологом в центре реабилитации для брошенных жен.
– А что, есть такой центр? – улыбнулся в ответ Стас. – А если серьезно, для нашей профессии знание психологии очень важно. Всегда очень важно понимать личность, которую разыскиваешь, понимать причины, толкнувшие человека на преступление. Преступник стал таким не сразу, не в один момент, он был когда-то другим, что-то в его жизни было такое, что заставило его стать преступником. Или воспитание, или окружающая среда, в которую он попал в детстве или позднее. Причин множество, и у каждого человека такая причина своя, все индивидуально, как и рисунок отпечатков пальцев. Вот вы чувствовали фальшь в отношениях с Володей?
– Не знаю, – после паузы ответила Ирина. – Может, я не думала об этом, а может, интуитивно понимала, что у наших отношений нет будущего. Ну, не будет же он на мне жениться.
– Сколько у вас было… свиданий?
Крячко спросил и удивился, как мужественно отреагировала она на его вопрос. Захарова спокойно смотрела на свой бокал, то ли подсчитывала, то ли вспоминала подробности.
– Пять, наверное. После пятого он и исчез.
– А вы Володю спрашивали, почему у него перевязано правое предплечье?
– Конечно. Он сказал, что обжегся о горячую кастрюлю на кухне.
– Вы перестали ему верить после того, как увидели татуировку? Поняли, что он вас обманывает и просто прячет от вас то, что поможет его опознать?
– Не знаю. Нет, наверное. Я удивилась, но расспросить его
– Еще нюанс, Ирина. Как вы поняли, что он воспользовался вашей банковской картой? Или это только предположение? Он украл только пять тысяч наличными?
– Сначала я не подумала ничего плохого. Просто хватилась пятитысячной купюры, перерыла кошелек, а денег нет. Мне нужно было в этот день купить… ну, сделать важную покупку. Расстроилась очень, разозлилась, потому что поняла, что это сделал Володя. Больше ведь некому. Мы с ним вместе заходили в отделение банка, где я в банкомате сняла с карты деньги. А еще я испугалась, что он карту мою украл, но нашла ее в другом отделении в кошельке. Он брал и сунул не туда, где я ее всегда хранила. А потом увидела на телефоне смс-сообщение, что совершен вход в мой личный кабинет в онлайн-банке. И смс с паролем для входа.
Разговор с Захаровой Крячко закончил тем, что пригласил ее на процедуру опознания к следователю. Ефимова была готова к 11 часам дня. В отделение доставили Бочкина, нашли двух похожих на него парней в похожей одежде и с похожими прическами. Стас хмурился от нетерпения. Слишком уж большой удачей было бы, если Бочкин и окажется тем самым Володей. Алиби – вещь, конечно, надежная, но его почти всегда можно подстроить. И то, что Бочкин в тот день, когда Володя украл у Захаровой деньги, находился в отделении полиции, можно было объяснить. Мало ли как, но, в принципе, можно.
Стас сидел у стены, сложив руки на груди, и посматривал на Захарову. Важно было видеть и ее реакцию. Узнает или нет? А может, узнает, но не подаст виду? Почему? Этот момент нельзя пропустить. И вот в кабинет ввели трех молодых людей примерно одного возраста, одетых в толстовки. Двое незнакомых Крячко парней держали в руках листки с номерами «1» и «2». Третьим вошел Бочкин с номером «3».
Чуда не случилось. Потерпевшая с волнением посмотрела на молодых людей, но тут же на ее лице появилось разочарование.
– Нет, – со вздохом произнесла Захарова почти сразу, как только парни уселись в ряд у стены. – Его здесь нет.
– Посмотрите внимательно, Ирина Александровна, – попросила следователь. – Вы уверены, что не узнаете никого из этих людей?
– Уверена, – кивнула Ирина.
На второй стадии опознания Захарову провели в другой кабинет, где стояли три стола. На каждом была помещена небольшая ширма, скрывающая лицо человека. Из-под ширмы видны были только руки мужчин с татуировкой, нанесенной на внутреннюю сторону предплечья. Для подготовки этого эксперимента оперативникам МУРа по просьбе полковника Крячко пришлось двое суток обшаривать все тату-салоны в Москве в поисках клиентов с похожими рисунками на нужном месте. Рисунки были только приблизительно похожи. На каждом извивающийся змей или дракон с разинутой пастью. И только одна рука принадлежала Бочкину.