Не грози Дубровскому! Том 11
Шрифт:
— Не переживай. Мои друзья — это ты, Ершов, Львов и Оболенский, от вас удар в спину будет и правда неожиданностью, а с остальными я всегда наготове! — Сказав это, я продемонстрировал сжатый кулак, как символ готовности.
— Да ну тебя, — улыбнулся Картаполов. — Если помощь больше не нужна, то я домой. С Машей сегодня собирались по магазинам проехаться. Нужно закупить пелёнки, распашонки, коляски, ну, ты понимаешь.
— Понимаю. Но не понимаю, почему ты этим не озадачишь дворецкого?
— Ну, ты чего такое говоришь? Разве женщина доверит хоть кому-то выбор вещей для своего ребёнка? Тем более — для первенца. Сегодняшняя поездка за тряпками затянется на весь день, а то и на несколько дней. Я с этим уже смирился.
— Да, скоро и мне предстоит, — задумчиво сказал я, и Картаполов тут же зацепился за эту фразу.
— Стоп! Юля что — тоже беременна? — разинул рот от удивления Михаил.
— Эммм. Ну да, а я что, не сказал?
— Нет, конечно! Виктор, это же восхитительные новости! — снова накинулся на меня Картаполов со своими объятиями. — Ну и как назовёте?
— Да не знаю я. Сам только узнал о том, что стану отцом. Ещё не отошел от шока, или как там это называется? От радости родительского бремени?
— Ха-ха. Да, радости и бремени. Ну, готовься в час ночи бежать за клубникой, — хмыкнул Картаполов.
— Чего? Какой клубникой? — нахмурился я.
— О-о-о! Мой друг, тебя ждёт море удивительных открытий, — протянул он и похлопал меня по плечу.
— Из твоих уст это звучит, как нечто ужасающее.
— Ну, не сказать, что ужасающее, но утомляющее — точно. Да и страха тоже придётся натерпеться.
— Ладно. Будем разбираться с этим по ходу дела. Спасибо за помощь.
— Ага. Разберёшься, деваться-то больше некуда. Дубровский остепенился. Ха! Это прямо как начало анекдота.
— Ой, всё. Не нагнетай, — улыбнулся я и толкнул его в плечо. — Пошел я предложение делать. А ты топай за пелёнками, горшками и вот этим всем. — Я покрутил в воздухе пальцем, обрисовывая область знаний, о которой не имел ни малейшего представления.
— Ага. Если тебе потребуется помощь с «вот этим всем», — Михаил повторил мой жест, — звони, пиши. С радостью помогу.
— По рукам.
Распрощавшись с Картаполовым, я направился в Дубровку. Знаете, я обожаю возвращаться в Дубровку. Уходишь из неё, там всё так, возвращаешься, а она уже преобразилась. Вот и сейчас я попал в совсем другой город.
Вся площадь перед дворцом была выложена мраморными плитами, украденными у клана Акамацу. Магические фонари и трофейные деревца бонсай стояли ровными рядками, ведя к лестнице. Красиво, мать их так! Интересно, кто распорядился уложить здесь плитку? Надо ему за это премию выписать.
А ещё у входных дверей стояли статуи драконов и львов. Было их слишком много, это портило весь вид. Да и не сочетаются азиатские статуи с готическим замком. Достав мобилет, я написал в общем чате.
Дубровский: Злата, найди людей, и уберите с порожков все статуи. Можешь их либо продать, либо переместить в другое место. Я не хочу пялиться на них каждый раз, когда выйду на балкон.
Злата: Вас поняла, Виктор Игоревич. Отдам их Квазару, он как раз хотел украсить ими тренировочную арену.
Квазар: Квакой квайф! Всё моё! «Счастливый смайлик».
Квазар: Дайте пару минут, и на порожквах не останется ни единой статуи! «Смайлик бегущего человека».
Антип: Да на кой-хрен нам эти болванчики на арене?!
Квазар: Антип Иваныч, ничего ты не понимаешь в исквусстве!
Гантулга: Он старый вояка, ему чуждо всё прекрасное. «Смеющийся смайлик».
Антип: Да завалитесь вы! Ничего мне не чуждо. Неси сюда это барахло. Поставим так, чтоб не мешалось.
Квазар: Квак скважите, товарищ квапитан!
Не успел я зайти в замок, а Квазар уже прискакал на козле Квадрицепсе и с дебильной улыбкой на лице схватил статую дракона и закинул её на спину массивного животного. Статую льва перекинул через плечо и эта парочка вприпрыжку рванула в сторону арены. Надо почаще совершать такие набеги. Глядишь, Дубровка превратится в дикую смесь культур, затрофееных со всего света.
Удовлетворённо кивнув, я направился в спальню. Юлия лежала на кровати и читала книжку про беременность. Заметив меня, она улыбнулась и отложила книжку в сторону.
— А ты знал, что на третью неделю беременности малыш уже всё слышит и понимает?
— Ого! Даже тригонометрию? — присвистнул я.
— Хи-хи. Ну не-е-ет. Он понимает чувства матери, слышит голоса и даже ощущает настроения, царящие вокруг.
— Тогда предлагаю окружить его лишь радостью, — я лёг рядом, обнял Юлию и вытащив из кармана кольцо, протянул ей.
— Выходи за меня.
— Это…? Это оно? Оно самое? — сбивчиво затараторила Мышкина, не сводя взгляда с невзрачного кольца.
— Да, артефактное колечко. Всё как ты любишь. Способно призвать пушистую кошку.
— Да нет же! Я про другое. Ты делаешь мне предложение?
— Ага. Предложение руки, сердца, печени и прочих частей моего тела, — улыбнулся я и утонул в радостном визге, а через мгновение Мышкина так сжала меня в объятиях, что я был уверен: вот они, последние дни моей жизни.
— Да! Да! Конечно выйду! — выпалила она и, схватив кольцо, надела его на палец.
Рядом с нами тут же появилась пантера. Вальяжно осмотрела новую хозяйку с головы до ног, лизнула её в щёку и улеглась под бочком.