Не грози Дубровскому! Том 11
Шрифт:
— Ого! Не ожидал от тебя такого пыла. Видать, он тебя и правда достал.
— Оу. Вы правы, я был несдержан. Прошу меня извинить. Но этот гхм… лекарь… и правда меня вывел из себя.
— Да, ревность дело такое. Сложно контролируемое. А что за коробка у тебя в руках?
— Точно! Её мне передал курьер. Написано… — Степан присмотрелся и зачитал. — От Хрущевой Н. Е. сглубочайшими извинениями и пожеланием всего наилучшего.
— Отлично! Наконец-то вторая часть пришла, — улыбнулся я, забрав коробочку.
— Вторая часть? — приподнял брови Степан.
Я открыл коробочку и продемонстрировал ему недостающую часть артефактного глаза.
— Какая мерзость, — прокомментировал Степан, брезгливо скривившись.
— Ха-ха. Да, выглядит паршиво, но это чертовски полезная вещь. Давай покажу. — Я призвал второй глаз и передал его Степану. — Пропусти через него ману, и всё поймёшь.
Степан сделал, как я сказал, а я подбросил свою часть артефакта в небо и её тут же подхватил Клювик.
— Проклятье! Я вижу всё с высоты птичьего полёта! — удивился дворецкий.
— Немного поправлю тебя. Ты видишь всё, на что направлена вторая часть артефакта. Бонусом идёт ещё и передаваемый звук. Слышишь, как Клювик бьёт крыльями?
— Это поразительно. Никогда бы не подумал что такая мерзость может оказаться столь полезной. — Степан уважительно кивнул и передал мне артефакт.
— Я и сам приятно удивлён. — В кармане завибрировал мобилет. — Прошу прощения, звонят.
Приложив устройство к уху, я услышал голос Бивнева Артёма Алексеевича.
— Виктор Игоревич! Это Артём. Звоню, чтобы лично засвидетельствовать своё почтение спасителю Японии, — послышался добродушный голос, но я-то знаю, что это напускное добродушие.
— Как быстро распространяются слухи. Ужас. Артём Алексеевич, давайте закончим этот фарс. Сразу говорите, что вам от меня нужно?
— Перейти сразу к делу? Это можно. Признаться, я и сам не любитель вот этих вот предварительных ласк. Предлагаю встретиться на вашей территории, нужно кое-что обсудить.
— А это кое-что нужно вам или мне? — спросил я пытаясь понять, послать его нахрен сразу или при встрече.
— Думаю, это кое-что пойдёт нам обоим на пользу.
— Интригующе. Что ж. Записывайте адрес. Иркутск, клуб Фьёрентина. Сегодня в шесть буду вас ждать и попрошу не опаздывать.
— Опаздывают лишь кретины, не знающие ценности времени. Я буду вовремя.
Бивнев положил трубку, оставив меня в задумчивости. Какого чёрта ему нужно? Встреча? О чём нам говорить? Кстати, Хрущева отказалась от гонки за министерское кресло. Возможно, он так напуган, что тоже желает завершить соревнование? Ладно, очень скоро я всё узнаю.
Москва.
Воробьёвы горы.
Тополев Никита Юрьевич вёл под руку свою любимую жену Настасью Климовну. Впервые за долгое время они сумели вырваться из городской суеты, чтобы насладиться обществом друг друга. Огромный парк, сладкая вата и праздные разговоры, под перезвон мелодичного пения птиц.
Никита Юрьевич подставил лицо солнцу и радовался тому, что опасность позади. Тесть поправился и вернулся к работе. Император выделил охрану для сопровождения министра и его близких.
Прямо сейчас параллельно влюблённой парочке шли три статных мужчины, одетых по-граждански, и делали вид, что просто гуляют. Работали они профессионально, да так, что Настасья до сих пор не поняла, что за ними приглядывают.
Тополев сперва был против подобного сопровождения, а после поразмыслил и понял, что лучше так, чем подвергнуть свою суженную риску. Помимо охраны, приставленной императором, поблизости были и гвардейцы Тополева. Немного, всего шесть человек. Но им он доверял больше, чем себе самому. Надёжные люди, проверенные в боях.
Настасья улыбалась. Шутила, дурачилась. Как будто совсем недавно на её отца никто и не совершал покушения вовсе. А может, это защитный механизм психики? Отгородил от плохих воспоминаний и… Но оказалось, что ничто не забыто. Размышления Тополева прервала молодая жена. Сперва с её лица слетела улыбка, а после она спросила:
— Никит, а правда что Дубровский спас моего отца?
— Да, чистейшая правда. А что?
— Да нет, ничего. Просто некрасиво получается. Ведь мы так и не отплатили ему за помощь. Давай позовём его к нам в гости? Накроем стол, ты принесёшь бутылку того сорокалетнего вина из Франции. А ещё… — договорить Настасья не успела, так как Никита Юрьевич заткнул её рот поцелуем.
— Ты знаешь, что я тебя люблю? — спросил он, заглянув ей в глаза.
— Я тоже тебя люблю, — растаяла Настасья. — Так что скажешь? Позовём его?
— Скажу… — Никита Юрьевич напрягся, не обнаружив рядом троицу, охранявшую их.
Резко развернувшись, он услышал тихие шаги за спиной, а в следующую секунду в голове загудело. Боль разлилась по виску. Тополев упал на асфальт, чувствуя, как по коже сочится кровь. Всё, что он слышал, так это биение собственного сердца и крики Настасьи, которую силой заталкивали в подъехавшую машину.
— Стойте… — прохрипел Тополев, силясь подняться с земли, но тело не слушалось его. — Настасья…
Перед глазами поплыли чёрные пятна. Тополев вложил остатки сил чтобы встать, но даже не смог оторвать голову от асфальта. Машина с визгом сорвалась с места и унеслась прочь.
— Помогите… — слабеющим голосом прошептал Никита Юрьевич и потерял сознание.
Спустя три часа я сидел в клубе Фьёрентина и пил кофе. Тихон Тихонович переоделся в форму официанта и крутился поблизости, протирая и без того чистые столы. На входе клуб охранял отряд монголов. А в подсобных помещениях имелся открытый портал в Дубровку. Жалкое мгновение, и заведение будет доверху набито моими гвардейцами. Пусть Бивень только попробует что-то выкинуть.
Как и обещал, Артём Алексеевич явился вовремя. Ровно в восемнадцать часов. Он был один. Такси доставило его ко входу, после чего Тихон Тихонович проводил гостя за мой столик.
Он оказался точно таким, как мне и описывали. Худощавый, метр девяносто, круглые очки на носу и невероятно ровные сверкающие зубы. Он считал своим долгом сверкать зубами на всю округу, поэтому я отзеркалил его широкую улыбку, продемонстрировав собственную, отчего сбоку хихикнул Тихонович.
— Артём Алексеевич, рад видеть, — поприветствовал я гостя, пожав протянутую руку.