Не грози Дубровскому! Том III
Шрифт:
— Всё Дубровский, хватит издеваться! — Возмутился Оболенский, бросив меч на землю. — Не знаю, чем ты занимался с последней нашей тренировки, но дури у тебя хоть отбавляй.
— Да, у меня до сих пор руки дрожат после его удара. — Сказал Лев потирая предплечье.
— А у меня похоже вывих. — Миша продемонстрировал стремительно опухающую руку. Упс… Похоже я перестарался.
Мы отвели Картаполова в лазарет. Я заглянул в кабинет и извинился за то, что в этот же день подкинул работы Славику. Тот покачал головой и показал жестом, что с меня магарыч.
Пришлось
Одна бутылка перекочевала к Славику, а вторую Клювик отнёс в мой номер.
Подлечив Мишу, мы перекусили и разошлись по домам. Завалившись в номер, я застал Грувда пялящегося на коньяк.
— Свали. Это не для тебя.
— Грувд, Грувд. — Обиженно скакал древень и показав мне язык странной формы, ушел в свою комнату.
Я спрятал бутылку в рюкзак и закинув его на плечи телепортировался в управление службы безопасности. Трифонов уже собирался уходить из своего кабинета, когда я нагрянул в гости.
— Вадим Иннокентьевич, я на пару минут зайду?
— Дубровский? Если на пару, то заходи. — Трифонов устало посмотрел на часы и положив бумаги в сейф, запер его. — Ты по какому вопросу?
— По булькающему. — Усмехнулся я и поставил на стол коньяк.
— Ты чего это? Убери, быстро. — Строго сказал он.
— Вы сами сказали, что просто так к вам никто не заходит. Ну так вот я зашел. Стаканы есть?
Трифонов снова посмотрел на часы, выглянул в коридор и не обнаружив никого из коллег, запер дверь.
— Есть, но только по одной. Сугубо за твоё назначение. — Заговорщически шепнул он и стал похож на деревенского алкаша, а не на грозного комиссара.
— Разумеется. Мне завтра на занятия, вам на работу. По маленькой и в расход.
Мы выпили по одной, потом ещё по одной. А на четвёртой рюмке Трифонова понесло.
— Виктор Игоревич, вот ты знаешь как тяжело всё время давить на людей? — Я кивнул, но Вадим Иннокентьевич не поверил. — Да ничего ты не знаешь! Это с виду я кремень, а так-то я обычный человек. Не люблю я из людей всю душу вынимать. Но в то же время, это у меня отлично получается. — Гордо сказал он и посмотрел на рюмку коньяка.
— А не думали сменить профессию?
— Я? Сменить? Ха! Да ты чего такое говоришь? Тут платят отлично, пенсия по выслуге лет. А куда я ещё пойду? В бандиты деньги из купцов выколачивать? Так я не хочу. Тут хотя бы полезное дело делаю. — Он замолчал на минуту, задумался и продолжил. — Правда была у меня мечта в детстве. Хотел стать уличным музыкантом. Эх, отец узнал и так отлупил меня… — С ностальгией сказал Трифонов и улыбнулся. — Знаешь, а я ведь петь так и не бросил. Хочешь спою?
— А давайте.
Трифонов, покачиваясь, поднялся из-за стола. Коньяк на голодный желудок действовал убойно. Певец распрямил спину, закрыл глаза, откашлялся и чистейшим баритоном затянул:
Император батенька охраняет нас,
Бусурмане чёртовы уж пустились в пляс.
Сколькоб не старалися, нас им не сломить,
За родну империю бьём и будем бить!
Открыв глаза, Трифонов наткнулся на мою улыбающуюся физиономию.
— Вадим Иннокентиевич, очень достойно. Зря бросили. — Я похлопал в ладоши, а комиссар засмущался и отмахнувшись сказал.
— Да я так. Балуюсь немного, когда никто не слышит. А что, правда неплохо пою? Может в военный хор податься? Тоже своего рода служба. Денег поменьше дают, но всё ж занятие по приятнее. — Задумавшись он потянулся к бутыли и с горечью на лице обнаружил что она пуста. — Эх. Жаль. Хорошо посидели. — Он посмотрел на часы и тяжело вздохнул. — Уже нет смысла домой идти. Опять придётся на работе ночевать. Ладно Вить, ты если что, заходи. — Сказав это комиссар опомнился и совершенно трезвым голосом сказал. — И, если об этой посиделке узнает хоть одна душа, я тебя выпотрошу собственными руками. Понял?
Увидев его злобное выражение лица, я расхохотался. Уж очень не вязался его образ с тем мужиком, который минуту назад пел песни.
— Я всё понял господин комиссар. Никто не узнает. — Улыбаясь я протянул Трифонову руку.
— Ну и славно. — Ухмыльнулся комиссар и мы обменялись рукопожатиями.
Навеселе я двинул на станцию телепортации. Нужно хоть немного поспать, ведь через пару часов мне идти на занятия. А ещё вести эти самые занятия. Твою мать. Надо было и вправду ограничиться всего одной рюмкой.
Ночь.
Имение Дубровского.
— Ай! Сука! Какого чёрта мы полезли через терновник? Не могли с главного хода зайти? — Прошептал мужик, порезавший лицо шипом кустарника.
— Заткнись Боря. У главного входа пять охранников. Хочешь с ними схлестнуться? — Возмутился главарь банды создавая каменные колоны, с помощью которых он отодвигал тёрен немного в сторону. Колоны поднимались из земли влево и вправо отталкивая живую изгородь, но не ломая её.
Группа уголовников состояла из двенадцати человек. Шестеро несли арбалеты, другие были вооружены мечами. Чёрные капюшоны скрывали лица и в кромешной тьме единственное, что могло их выдать, так это шелест листьев кустарника. Но за этим следил главарь, стараясь отклонять растения ровно настолько, чтобы между ними мог пройти один человек. Лишний раз шуметь никто не собирался.
Перебравшись через живую изгородь, главарь тут же отдал приказ.
— Спрячьтесь в кустах. Если мы будем громко себя вести, прикроете нас. — Шесть арбалетчиков кивнули и тут же нырнули в кустарник, растущий вдоль дороги. — Остальные за мной.