Не грусти, Калифорния!
Шрифт:
— И даже причиной смерти! — перевел строгий взгляд на остальных детей, расположившихся у костра группой, потом сказал уже другим, назидательным тоном:
— Помните, что фургон нелегко остановить, поэтому не пытайтесь сесть в него или выйти из него без того, чтобы предупредить взрослых. Кто-то из взрослых должен видеть вас в это время, чтобы быстро остановить повозку. И еще — не бегайте близко от колес, чтобы туда не попали ваши волосы или одежда. Держитесь на безопасном расстоянии!
После ужина все разошлись по фургонам, а три дежурные группы по два всадника в каждом отправились
Стемнело. Став ногами на высокую скамью впереди фургона, что было верхом акробатики, учитывая рессоры на ней, Айвен оказался выше тента и принялся медленно осматривать местность по кругу, одновременно слушая пространство и свои ощущения. Сегодня огромная луна хорошо освещала местность.
В душе ничего тревожного не шевельнулось, в голове не возникло, и парень отправился на свое спальное место. Как правило, он спал в фургоне Морриган вместе с девчонками, так как японцы предпочитали спать на своих матрасах рядом с фургоном или под ним. С начала поездки два раза и Морриган пропадала из фургона на всю ночь, прихватив с собой еще пару одеял.
В фургоне было тихо, только пару раз шумно вздохнул Лис, устроившись рядом. Айвен дремал внутри, отдыхал после дежурства в разъезде.
Мысли почему-то обратились к Салливану и Уильяму. Святые отцы полюбили шагать пешком, отстав немного, чтобы разговаривать с людьми в караване. Священники всерьез занялись образованием юноши. Отец Уильям взялся проходить с ним курс философии и логики, географии и истории. А отец Салливан, который был силен в математике и естественных науках, начал давать эти предметы в прикладном плане, в основном связанным с военным делом. Все десять лет в поселке он занимался с ним по школьной программе, но более широко, а после окончания школы взял другие учебники. Парень не сопротивлялся, к тому же ему было интересно и легко благодаря его феноменальной памяти и быстроте мышления. Оба священника к этому времени спокойно воспринимали способности юноши.
Караван одиннадцать дней неторопливо и монотонно катил по равнине прерий к реке Платт, пересекая по пути низины и неглубокие речки и ручьи. Айвен лежал на дне фургона и отдыхал после очередного дежурства. В фургоне было тихо, только скрипели колеса и металлические обода шуршали по мелким камешкам. Ни одного человека вокруг. Ощущение одиночества посреди бескрайней степи сначала немного пугало путников, пока к нему не привыкли. Начался месяц май, короткие дожди не давали размокнуть дороге, начался буйный рост трав к радости животных. Им теперь не нужно было удаляться от лагеря, чтобы насытиться.
Дэвид вел группу строго на северо-запад по одному ему известному пути, при этом постоянно сверяясь с компасом. Вечером он заявил:
— До реки Платт осталось около тридцати миль, друзья, так что завтра мы должны стать лагерем у нее. Вода там обычно мутная, так что будем пополнять бочки не в реке, а в ручьях по дороге.
— Не забывайте кипятить воду для питья, леди, — не упустил возможности напомнить доктор Крюгер. Кидайте в воду чайные листья, потом эту воду утром заливайте в фляги.
— Я буду проверять это, — грозно предупредил мистер Август, как административный лидер. Предупреждение прозвучало внушительно.
— А сколько нам идти до южного перевала, мистер Август? — спросил Питер Штерн, в то время как его взрослые дочери были заняты стрельбой глазами в Айвена и Дэвида, сидевших недалеко. Сначала пристальный взгляд на объект, потом, когда он поднимает глаза, резкий увод своего взгляда куда-нибудь в сторону.
— У нас в упряжках идут быки, джентльмены, или волы, если обозначить точнее. Они идут не так быстро, как лошади, зато сильнее их и не прихотливы. Идем мы со скоростью две-три мили в час. Чтобы пройти двести миль, у нас уйдет от девяти до двенадцати дней. Вот и считайте…
Мистер Август был опытным в делах управления человеком и не стал называть точных дат, так как потом могут и ухватить за язык…
— Про воскресные дни скажи, сын мой! — попросил его отец Уильям.
— Да. Решено в воскресенье двигаться до полудня, после чего становиться на привал для отдыха.
Народ радостно зашумел в ответ.
— Если берем расстояния по моей карте, — решил все-таки немного уточнить сказанное Августом проводник, — то до форта Ларами около трехсот шестидесяти миль, которые можем пройти за семнадцать дней, а от форта до перевала — еще около двухсот пятидесяти миль, их можем пройти за двенадцать дней, примерно.
— Твой расчет базируется на том, что мы будем проходить в среднем по двадцать одной миле в день, — быстро посчитал в голове Айвен.
— Точно, друг мой, я заложил именно эту величину, хотя в отдельные дни идем быстрее. Но так будет не всегда. А как быстро будем шагать после перевала, давайте пока не думать, леди и джентльмены. Сначала давайте дойдем и спустимся с него…
— Можете немного рассказать о пути, сэр? — спросила своим низким голосом миссис Амалия Циммерманн, мощная женщина, ростом как хороший гренадер, которая ехала в фургоне под номером девять.
— Могу сказать главное. Все дороги, которые я знаю, начинаются на востоке от реки Миссисипи, и идут через Великую равнину на запад, пока не сольются в одну в низовьях реки Платт. Но, «в одну» — не следует понимать буквально. По пути через равнину будет много рек и ручьев, так что без воды мы не останемся.
— Как только дойдем до реки Платт, а я думаю, что мы должны выйти к ней в районе Форт-Кирни, что стоит у реки, сделаем небольшой отдых. Дальше пойдем вдоль реки к форту Норт-Платт…
— После Норт-Платт река останется по правую руку, потому что мы перейдем через нее в удобном месте. Через семьдесят пять миль мы станем от нее отдаляться и пойдем прямо на запад к Южному перевалу.
— Объясню почему, — счел необходимым уточнить Дэвид. — Дело в том, господа, что там тропа используется переселенцами в Орегон. После того, как движение на запад в Орегон по тропе стало активным, пополнить запасы дров стало труднее. Нам лучше отдалиться от тропы в Орегон и двигаться к форту напрямую.