Не ходи служить в пехоту! Книга 4. Штурмовой отряд пехоты. 20-летию начала Второй Чеченской войны посвящается!
Шрифт:
Вернулся в полк. Пока меня не было, пришел новый комбат.
Наконец, пришел вызов из академии. Я его ждал каждый день, с большим нетерпением. Был полностью готов немедленно убыть. Собрался очень быстро. Все оружие я перевез заранее на дачу к родителям Аллы, предварительно обговорив все это с ее отцом.
Отец Аллы очень обрадовался, что у нас есть оружие, и предложил мне очень хорошие условия для его хранения.
Теперь мне предстояло три года быть в положении слушателя военной академии и отвечать только за себя. Вот это удача! Это неописуемый кайф.
Глава 2
Москва
Общевойсковая академия Вооруженных Сил Российской Федерации. Самая настоящая кузница наших армейских генералов. Мечта каждого общевойскового командира, прямая дорога к должности командира мотострелкового (танкового, парашютно-десантного)
Приятное ощущение перед получением новых знаний, даже трепет. Я соскучился по учебе, мне казалось, что в войсках я вообще отупел и разучился учиться. Действительно, бывало, что читаешь какой-нибудь приказ министра обороны, утвердивший какое-нибудь объемное наставление и руководство, и с первого раза даже не понимаешь, что там написано. А учитывая то, что в войсках совсем не было литературы о новом в военном деле, возникло полное ощущение отсталости, ведь все мы хорошо понимали, что военная наука все эти годы, пока мы были в войсках, не стояла на месте и поднималась на все более высокий технический и технологический уровень. И то, что наши генералы ничего об этом не знают, не означает, что офицеры передовых армий мира всем этим новым не овладевают.
Мои сокурсники приехали из разных уголков страны, очень разные люди с разным опытом. Среди слушателей были Герои России и награжденных было много, у некоторых наград побольше моего.
Первое впечатление. Отношение к слушателям в академии просто скотское.
Денежное довольствие не выплачивается, жилье семейным офицерам не дали. Дошло до того, что некоторые из моих сокурсников не каждый день кушали. Поэтому офицеры быстро начали искать подработку. Так, уже в конце октября все мои сокурсники работали в охране, в основном в «Лужниках», некоторые занимались частным извозом. Исправно отчисляя часть заработанных денег в качестве мзды командованию. Этот платеж среди офицеров, приехавших с востока страны, получил название «хабар», намекая на азиатское, восточное происхождение этого очень позорного явления и тем самым показывая пренебрежение к этому явлению. Я этим словом не пользовался, оно меня раздражало во всех смыслах. Первое время я даже подумал, что эта академия способна только искалечить. Опять же, совсем не так я представлял учебу в академии. Получается, что я, молодой еще офицер, жил какими-то представлениями середины семидесятых годов, то есть впечатлениями сослуживцев отца, и не удосужился порасспросить как следует выпускников последних лет, хотя такая возможность у меня, конечно, была.
Многие слушатели были еще полны некоторых иллюзий о чести, долге, честной службе. Но столкнувшись здесь с тем, что все решается, но для этого нужны деньги, и только деньги, ничего кроме денег, быстро ожесточились, появилась злость. Позже этот цинизм перестали скрывать. Не говорили, но я чувствовал, что некоторые затаили обиду на всех и вся, решили для себя просто терпеть и ждать, когда придет их время и они возьмут свое сполна.
У меня не было нужды искать подработку. У нас с Аллой не было нужды ни в деньгах, ни в жилье и вообще ни в чем. Я с жадностью и даже с некоторым остервенением ушел в учебу.
В конце октября родилась дочь. Теща сразу принялась нам сильно помогать. Я как гражданский человек вовремя приезжал домой, ужинали, купали ребенка. Было легко. Все что надо можно без всяких проблем купить в магазинах. А ведь еще три года назад невозможно было что-то купить, дефицит, очереди, знакомства. Сейчас нужны только деньги. Никаких знакомых в торговле, ничего не нужно, кроме денег. А деньги, если есть большое желание, можно заработать. Именно эти изменения в стране мне очень нравились. Да, к этим изменениям трудно приспособиться, особенно армейским офицерам. Тем более в подавляющем большинстве никто из нас не имел никакой коммерческой жилки, просто даже мозг не был на это настроен. Да и сама армейская среда, она все-таки была оторвана от общества, от «рынка» и постепенно превращала нас в абсолютно не приспособленных к гражданской жизни людей. До меня впервые четко дошло, что именно поэтому мы, офицеры, нуждаемся в большой пенсии, ведь большинству из нас предстоит выйти на пенсию в возрасте 45—55 лет, то есть еще в трудоспособном возрасте, но будем мы уже совершенно не приспособленные к гражданской жизни, станем в какой-то степени даже асоциальными людьми.
В один из дней собрали гостей отметить рождение дочери. Я пригласил Игоря Копылова, он приехал с женой. Познакомились. Приятная девушка. Жены сразу нашли общий язык, что доставило двойную радость. Я внутренне очень боялся, что наши жены будут очень разными, не найдут общий язык и, как следствие, у нас с Игорем возникнут препятствия для дружбы. Его жена тоже из обеспеченной семьи, отец жены очень большой начальник в ФСК. Поговорили с Игорем и выяснилось, что именно отцу жены Игорь обязан тем, что попал служить в Москву.
– А как же он тебя отпустил в Чечню?
– Это был риск, но тесть мужик принципиальный и хотел, чтобы моя карьера была безупречной, поэтому совершенно осознанно отправил туда, еще в ноябре, все-таки не предполагая, что там будет в действительности происходить. Правда, когда узнал, то сказал мне, что больше я туда не поеду.
– Да, тут уж никакой карьерой не оправдаешься перед дочкой и внучкой, если что….
– Вот именно. Он все узнал в подробностях о спасении моей группы и агента. О тебе расспрашивал, говорит, что готов тебе помогать, если понадобится, есть такая возможность у него.
– Спасибо, Игорек, если что, не откажусь.
– Вот именно. Не хватало еще отказываться.
В отличие от своих сослуживцев, я хорошо высыпался и занятия не пропускал, мог полностью сосредоточиться на учебе. На самоподготовке я тоже время зря не терял. Результат дал о себе знать в первую же сессию. У меня были только отличные оценки.
Остальные мои сослуживцы влачили жалкое существование. Все заработанные деньги они отправляли своим семьям, а те, которые смогли привезти семьи и снять квартиры в Подмосковье, тем было еще тяжелее. Денег никому не хватало, ведь часть из заработанных денег слушатели отдавали командованию, чтобы, уходя на дежурства, они могли пропускать занятия без последствий. Нищета полнейшая, многие могли позволить себе покушать только раз в день, да и рацион был своеобразный: китайская лапша, хлеб, майонез, чай или растворимый кофе. Конечно, никто в голодные обмороки не падал, потому что все-таки в любом случае один раз в день купить батон и майонез могли. Наше командование и преподаватели никому никаких скидок не делали, даже по физической подготовке. По физической подготовке, точнее, тем более не делали, хотя некоторые от бесконечных дежурств в охране и скудного питания засыпали «на ходу».
Пребывая в таком нищенском и унизительном состоянии, мои сослуживцы испытывали еще и большие нравственные страдания от самой работы охранника. Морально-психологическое состояние моих сослуживцев было на крайне низком уровне. Недовольство было всеобъемлющим, и особую неприязнь у них вызывал Ельцин, впрочем, Зюганов и коммунисты вызывали не меньшую брезгливость.
Некоторые офицеры, устроившись в охрану, продолжали искать более подходящую работу. Не находили и еще больше злились. Озлобление было невероятным. Один из офицеров, статный, высокий и красивый, перед поступлением в академию занимавший уже должность командира мотострелкового батальона, как-то сказал, что ему предложили уйти из охранников и предложили работу лакея у входа в казино, у лакея зарплата в четыре раза выше, чем десять в месяц суточных дежурств охранника. Эта работа была еще более заманчива, так как ему предстоит работать только в вечернее и ночное время, то есть не надо будет пропускать занятия и соответственно платить мзду командованию. Когда он это сообщил, в классе повисла тишина. Никто не готов был так вот с ходу согласиться работать лакеем, и поэтому никто не предложил ему немедленно хвататься за такое удачное предложение. То есть даже само название этой должности вызвало полную оторопь. Все ждали, что решит наш сокурсник. Да, красиво бы было гордо отказаться от такой подработки, но правда жизни выглядела иначе. Этот офицер ушел из охраны и выбрал работу стоять в ливрее у очень знаменитого казино, с удовольствием принимая большие чаевые в качестве дополнительного и очень большого заработка. Вот так все это выглядело. Как он после такого сможет быть начальником штаба полка, командиром полка? Как? Как вообще после этого можно быть офицером? У меня тогда это совсем не укладывалось в голове. Не будет преувеличением сказать, что для меня и всех сокурсников это было самым настоящим потрясением. Можно прямо сказать, что в Москве мы опустились на самое дно и многие из нас не смогли достойно пережить это унижение, готовы были пойти на все что угодно, чтобы обеспечить себя этими самыми деньгами, даже на преступления. Можно сказать, что я даже заподозрил как-то троих своих сослуживцев в разбойном нападении на каких-то гостей из Закавказья, точнее, на их черную кассу маршрутного такси в районе метро «Пражская». Просто случайно услышал обрывок их разговора, но сделал вид, что ничего не слышал. Разумеется, я в этом их не осуждал и, наоборот, считал, что такой промысел гораздо лучше, чем работа в охране или лакеем.