Не ходите, дети...
Шрифт:
– Да, я знаю твоего отца, – согласился Шахов. – Он храбрый, всеми уважаемый воин. А вот твоего имени пока не знаю.
– Меня зовут Бедже, – представился мальчуган. – Когда я вырасту, то стану еще храбрей, чем мой отец.
– Ну-ну, расхвастался, – невольно улыбнулся Андрей. – Ты вот что мне лучше скажи, храбрец: если твой отец знает про Зембенкулу, как же он тебя одного отпустил за реку?
Парнишка сразу приуныл, опустил глаза и после долгих раздумий сознался:
– А он и не отпускал. Я сам утром, пока Страж еще спал, перегнал туда стадо.
– Зачем? – удивился Шахов. – Может, там трава сочнее?
– Нет, не сочнее, – совсем по-детски шмыгнул носом Бедже, но все ж таки решился на правдивый ответ: – Просто я поспорил с ребятами, что не испугаюсь Стража. Что я такой же храбрый, как Шаха.
Вот она, обратная сторона популярности! Наслушавшись рассказов про подвиги Шахи, мальчишки готовы на любую глупость, лишь бы походить на своего героя. А когда станут взрослыми – глупости вырастут вместе с ними. Нет, ну ее к лешему, такую славу! Надо объяснить этому парню, что мертвым героем стать не трудно, а вот выжить на войне – это действительно подвиг.
– Послушай-ка меня, Бедже, – строго посмотрел на парнишку Андрей. – Запомни раз и навсегда и друзьям своим объясни. Шаха храбрый потому, что точно рассчитывает свои силы. Если он может победить врага, то смело идет в бой. Но нет ничего позорного в том, чтобы уклониться от битвы, если у тебя нет никаких шансов в ней победить. Вот, к примеру, твой Зембенкулу – полез в драку, не подумав, с кем связался, и сразу же получил в нос. Ты хочешь быть таким храбрецом?
Сын Какаки испуганно замотал головой.
То-то же! Не все, конечно, на самом деле так просто, но для первого урока парнишка усвоил достаточно.
– Голыми руками? – переспросил Какака, выслушав рассказ Шахова. – Если бы я сам не видел, как ты дерешься, ни за что бы не поверил. Да и вот он – топор Зембенкулу, у тебя в руках. Значит, ты действительно его победил.
– Я-то победил, – проворчал в ответ Андрей, – а вот почему ты у себя дома такое безобразие терпишь – этого я понять не могу.
Почтенный военачальник не спеша выдернул из мочки левого уха серьгу в виде тонкой длинной трубочки из блестящего темного дерева, вытащил из ее торца комочек мха, закрывающий отверстие, и высыпал себе на ладонь кучку мелко порезанной и остро пахнущей травы. Затем поднес ладонь к носу, шумно вдохнул воздух и оглушительно чихнул.
Трубочка оказалась маленькой табакеркой. Шахов уже видел подобные украшения у некоторых модников, а чаще – у модниц, но все никак не находил времени спросить, что это за штуковина. Оказалось – очень даже полезная вещь. И достать недолго, и руки не заняты. Какака, как и многие пожилые войны, недолюбливал даггу, а вот нюхательный табак – это совсем другое дело. И рука от него не слабеет, и глаз не подводит, и просто бодрит. А уж как удобно с его помощью время потянуть и с мыслями собраться!
– Понимаешь, Шаха, – ответил наконец Какака, – этот Зембенкулу, конечно же, разбойник, кто спорит. Но разбойник свой, привычный и нестрашный. К тому же еще и осторожный. Вреда от него не так уж и много, а вот поймать – дело хлопотное, почти безнадежное. Все прекрасно знают, что он нападает только на одиночек, и поэтому ходят к броду только большой компанией. А если кто из чужаков туда забредет – это уже, извини, не наша забота.
Интересно, как бы запел этот философ, если бы узнал, что лишь по чистой случайности не лишился сегодня одной из своих коров, а возможно, и сына в придачу? Но Андрей пообещал пастушку не выдавать его и мужественно помалкивал, кивал и поддакивал.
– Если бы все разбойники такими были, – продолжал хозяин, – нам жилось бы намного спокойнее. Но в последнее время странные вещи стали твориться на земле кумало. Нет больше в ней порядка. Взять хотя бы тебя, Шаха.
Какака засмущался и снова потянулся к табакерке.
– Хороший ты человек, и воин отличный. Но ведь чужак же! Таких, как ты, в наших краях никогда не видели. И, ты уж не обижайся, не к добру твое появление. Сам ты никакого зла нам не принес, но наверняка другим дорогу показал. А кто придет за тобой – ни мне, ни тебе неведомо.
Андрей по-прежнему молчал. Что тут возразишь? Это для пацанов он стал героем, а взрослые как не доверяли ему с самого начала, так и теперь поглядывают с опаской. Правильно говорит Какака – он чужак. Гарик и Мзингва хотя бы такие же чернокожие, как кумало. А белый должен жить среди белых. Так он бы и рад вернуться к своим, но как? Одна надежда на колдуна.
– А у нас и без тебя неприятностей хватает, – не унимался отец Бедже. – Говорят, в лесу на горе Нгоме поселилось целое племя людоедов. Человек пятьдесят, если не больше. И никому прохода через этот лес нет – поймают его и съедят. А еще говорят, что командует ими настоящий злой дух. Тот самый, которого Нтомбази вместе с молодым вождем Звиде родила. И будто бы грозится этот дух нашего Звиде погубить и вместо него вождем сделаться. Может, на самом деле ндвандве именно такого вождя и заслуживают, только мальчишку жалко. Понятно, что злой дух сильнее его окажется.
Тут уже Шахов не выдержал и ответил:
– Ты же взрослый человек, Какака. Смелый человек. Мы ж с тобой вместе против сибийя сражались. И настоящего, живого врага ты не боялся. А теперь пугаешься каких-то глупых детских сказок.
– Какие уж тут сказки, – начал горячиться хозяин, – если позавчера крааль самого Кукумадеву сожгли. Вот скажи: ты сам бы решился на колдуна напасть? Нет? И я бы не рискнул, и ни один из кумало не осмелился бы. Но ведь кто-то же сжег дом колдуна! Кто, если не злой дух?
Андрей уже раскрыл рот, чтобы спорить дальше, когда до него дошел смысл сказанного.
– Как ты сказал? Кукумадеву? Сожгли его крааль?
– Ну да. А ты разве не слышал?
Откуда, интересно, он мог слышать, если второй день в дороге проводит и до того, как с этим долбанутым Стражем повстречался, ни с кем по пути не разговаривал? А если бы заранее знал, что тут происходит, то, может, никуда и не пошел бы.
– А что с самим колдуном? Он жив?
Какака опять ухватился за табакерку. Дурной знак.