(Не)идеальный
Шрифт:
Я не хотела бы стать одной из списка. Но и отрицать факт, что меня к нему тянет – не могу.
Останавливаюсь у автомобиля и, открыв дверь, замираю. Через мгновение меня начинает сотрясать дикий хохот. Какая же ты дура, Настасья Семеновна.
Неужели я всерьез сейчас размышляла о том, что может меня связывать с этим наглым и самовлюбленным болваном?
Почему я забываю о том ворохе лжи, который и так сейчас у меня в анамнезе? Вести двойную жизнь не очень просто, но пока что получается. В этой ситуации мне жаль Максима. От Арика я не скрываю то, что происходит в моей жизни.
Черт, может плюнуть на все и свалить? На время. Уйти от Максима, исчезнуть для кота. Поехать в горы, где провести замечательные выходные и наконец-то разобраться в себе?
Идея замечательная. Притягивает. Впустив ее в свои мысли, я уже не могу не думать об этом. Однако, на смену ей, приходит другое осознание – я не смогу прожить и дня без виртуального любовника.
Странно это. И стремно. Я не прыщавая малолетка, которая могла допустить такую оплошность – влюбиться. Влюбиться в душу, которая открыта для меня. Которая тянется ко мне, видя спасительный свет.
Мотаю головой в надежде на то, что тупые мысли вылетят из нее, оставив только самое необходимое.
Чеканутая. На всю свою крышу, которая уехала давно и возвращаться не собирается.
Настя: Хай, дядь
Настя: Как прошел день?
Арик: Плодотворно. Нагибал секретаршу над столом, пытаясь снять напряжение
Настя: Оригинальный способ самоубийства
Арик: Че?
Настя: Вот и я спрашиваю: че ты сказал, суицидник?
Арик: Ревнуешь?
Арик: Хом, я пошутил
Улыбаюсь, но ревность не желает покидать меня. Живое воображение рисует эту картину, и я готова убивать.
Арик: Как прошел твой день?
Настя: Нагибалась над столом заказчика. Охуенный мужик, знает, с какой стороны к бабе подойти
Сообщение прочитано. Тишина. О, да, кот! Я знаю, что у тебя сейчас будет подгорать. Собственник. Ревнивый собственник с таким же живым воображением.
Арик: Я вырву конечности этому уебку
Теперь молчу я. Не закрываю сообщения, а просто встаю и иду варить кофе. Внутри немного спадает напряжение и, на смену ревности, приходит веселье. Кажется, один-один.
Арик: Имя. Кто он такой?
Настя: Ага, может тебе еще номер соц.страховки чекнуть? Ты говори, не стесняйся
Арик: Хомяк, я сейчас не шучу
Настя:
Арик: Черт возьми, как зовут, я спрашиваю!
Настя: Меня? Настенька. А тебя Арик. Совсем с памятью все плохо, котенок?
Арик: Блядь. Ты сейчас серьезно?
Настя: Вернемся к секретутке. Кто она?
Арик: Я пошутил
Настя: Ну ок. Тогда я тоже
Арик: Ты испытываешь мое терпение? Я же могу приехать и надрать твою задницу
Настя: Встречу тебя голой
Слышу звук открывающейся двери и спешно закрываю вкладку. Эх, такое представление обломал Макс своим возвращением. Смотрит на меня с вызовом, словно о чем-то догадывается.
– Как прошел день? – спрашиваю я, но скорее для галочки. Мысли сейчас совсем в другом месте.
– Мой шеф – мудак.
– Емко. Мой тоже, – киваю и поднимаюсь, чтобы сделать кофе жениху. – Давай меряться?
– Чем? – не понимает Максим, вытаскивая сигареты.
– Степенью мудачества наших работодателей.
Он некоторое время смотрит на меня. Мне становится не по себе. Абсолютно не характерный взгляд – слишком тяжелый для такого тюхи.
– Тебе весело? – со странной горечью спрашивает Макс.
– Я не вижу тут похоронной процессии. Как и повода плакать.
Макс швыряет пачку сигарет на стол и выходит из кухни. Чувствую себя виноватой. И в то же время стараюсь заглушить эту слабость в себе.
Прости, Максимка, но тебе давно пора вспомнить, что ты мужик и носишь яйца в трусах. Иначе так и будешь до старости лет работать на чужого дядю и испытывать оргазм от ежедневной ебли и в хвост, и в гриву.
А его шефа я знаю отлично. Успела изучить за два месяца совместной работы. Первый и пока что последний контракт в моей практике, который я разорвала сама.
Жадная, жирная сволочь, которая не считает сотрудников людьми. Он привык обращаться с ними, как с половыми тряпками и грушами для битья. Самомнение слишком велико. Крайне неприятный тип.
Мне повезло, что он не стал воевать со мной после расторжения контракта, хотя грозился. А может быть ему повезло, потому что за два месяца я успела нарыть компромат, благодаря которому он сел бы лет на десять с конфискацией. В общем, расстались мы без конфликтов. Две кобры нашли общий язык.
– Насть, что происходит? – спрашивает Макс, возвращаясь. – Ты в последнее время стала слишком груба. Твоя резкость порой переходит всякие границы.
– Макс, что ты знаешь обо мне? – поворачиваюсь к нему. – Что ты знаешь о моем характере?
– Знаю, что ты девушка. Ты должна быть ею, тебя природа сделала такой.
– Кому должна, я всем прощаю. Это раз. И что теперь, что я девушка? Девушка, по-твоему, не человек? У девушки не может быть жесткости и резкости? Может мне ромашками срать надо из-за того, что я девушка?