Не имей десять рублей
Шрифт:
Сидеть под навесом, задуваемым ветром, было холодно и неприютно, и оба укрылись за подветренной стеной, откуда виделась дорога.
Шло начало шестого, и скоро стало ясно, что автобус или уже прошел, или поломался и не придет вовсе.
– Вот незадача!
– прицокивал языком Фомич.- Что-то задерживается.
– Прошел,- убежденно сказал Федор Андреевич.
– Да когда ж ему проходить было?
– Когда, когда... Прошел!
– в голосе Федора Андреевича звучали досада и осуждающее торжество.
Больше никаких автобусов на этой трассе не ожидалось до завтрашнего дня, и оставалось одно: ловить попутку.
Но машины шли
Фомич предложил еще вариант: идти на железнодорожную станцию. Но до станции было не менее шести верст, топать туда пришлось бы все время полем, на ветер, да еще без всякой гаран-тии, что успеют к пригородному поезду, который должен был пройти что-то около семи вечера.
– Подгуляли, подгуляли мы с тобой, Федя,- не переставал удивляться Фомич.- Теперь бабка ждет-пождет, а нас нету.
Федор Андреевич мрачно отмалчивался.
С метелью мороз не унимался, как это обычно бывает, а задирал, кажется, еще круче, и у Федора Андреевича опять начали зябнуть ноги. Он все чаще отрывался от стены и пускался притопывать.
– Слушай!
– вдруг окликнул Фомич.- У тебя есть дома телефон?
– Ну есть. А что?
– Пойдем сейчас в сельсовет, позвоним твоей старухе.
Федор Андреевич перестал притопывать.
– Это еще зачем?
– Пусть она сбегает к моей старухе, а там теперь Павел из района приехал, на своей машине. Понял? Он мотнется и нас заберет. Как же я раньше не додумался?
Федор Андреевич представил себе этот веселенький разговор со "старухой". Боже мой! Федор! Откуда ты? Из какого такого Шутова? Ты же говорил, что поедешь на озеро и после обеда вернешься. С каким таким еще Степаном Фомичом? Где ты его нашел? Выпивал, конечно. Не отпирайся, не отпирайся. Так я и знала! Так я и знала! К какой такой жене? Что за вздор! Боже мой, Федор, что ты со мной делаешь!
– У тебя во сколько переговоры?
– Какие переговоры?
– не сразу сообразил Федор Андреевич.
– С заграницей.
– А-а... гм... На восемь заказывал.
– Во! Аккурат с Пашкой и поспеем. А там сразу к нам. Давай, пошли!
– Да брось ты!
– Федор Андреевич опять принялся притопывать.
– А чего? Час - сюда, час - туда, как раз к восьми дома будем.
– Не городи чепухи.
Фомич так и не понял, чем это его идея неисполнима, и он предложил другую: идти к какому-то Петьке, у которого во дворе всегда ночует грузовая машина и который будто безо всяких слов домчит их до станции. Федору Андреевичу никак не улыбалось возвращаться в деревню, плутать в темноте, разыскивая какого-то Петьку.
– Ну дак побудь, я тогда сам сбегаю,- не унимался Фомич.- Я ментом, одна нога тут, другая там.
Не мешкая, он и на самом деле пошел на собачий брех, оставив возле будки рюкзак и пешню.
Федор Андреевич не стал его больше отговаривать, и уже через несколько шагов Фомичов черный кожух слился с темнотой.
– Черт бы тебя побрал с этим жомом!
– вконец озлился Федор Андреевич и подвязал под подбородком тесемки лисьего малахая.
Оставшись наедине, он трусцой обежал будку, потом ударился бежать по шоссе, через сотню шагов отдышался и потрусил обратно. Возвращаясь, он обратил внимание, что бежит в какой-то странно блескучей кутерьме снега, в озарении зыбкого блуждающего света. Федор Андреевич обернулся, и глаза его вдруг ослепило фарами. По шоссе, нагоняя его, шла машина. От неожидан-ности он отскочил в сторону и уже оттуда, из темноты, заметил над желтыми размытыми метелью пятнами фар зеленый огонек. "Такси!" - обрадовался Федор Андреевич и тут же испугался, что водитель его не заметит и промчится мимо.
Он снова кинулся в полосу света и, будто потерпевший кораблекрушение, отчаянно замахал обеими руками и даже закричал что-то несвязное и дикое.
Машина вильнула в сторону, завизжала тормозами.
Федор Андреевич ухватил такси за дверную ручку, будто хотел его удержать, не дать умчать-ся, и запаленно крикнул в приоткрытую форточку:
– В город?
– Чего под колеса кидаешься?
– осадил шофер.- Одичал, что ли?
– В город надо.
– Потом отвечай за тебя, понимаешь. Лечи за свой счет... Шесть рублей дашь?
– Дам, дам...- поспешно согласился Федор Андреевич.
Шофер зажег внутренний свет и, обернувшись,- он был без шапки, с аккуратным пробором и вислыми баками,- отомкнул заднюю дверцу.
Федор Андреевич добежал до будки, схватил свой рюкзак, ледоруб и грузно ввалился на заднее сиденье.
– Поехали!
– выдохнул он с облегчением.
Но таксист не спешил и надел что-то на зеленый колпак.
– Если не возражаешь, конечно,- бросил он небрежно, включая скорость.
Федор Андреевич не возражал.
И уже по дороге, придя в себя и отдышавшись, вспомнил, что на остановке остались Фомичо-вы снасти. Подумал было, что надо бы прихватить и их, но потом решил, что так даже лучше. Никуда они не денутся. В такую завируху на шоссе ни одной собаки... А то потом пришлось бы относить ему на квартиру. Или, чего доброго, сам припрется.
– Ну, чего, дед, поймал?
– без всякого интереса спросил водитель, и когда Федор Андре-евич не ответил, больше ни о чем не спрашивал.
В машине было тепло, что-то тихо подрынькивал, копался в гитарных струнах вмонтирован-ный транзистор. Федор Андреевич, отогревшись, незаметно укачался, поник головой в мягкий отворот пальто.
Разбудил Федора Андреевича таксист.
– Куда будем ехать?
– трепал он за шапку.- Слышь, куда тебе?
Федор Андреевич непонимающе замигал набрякшими веками.
– Ну ты и храпел! Давал дрозда,- усмехнулся шофер.- Тяпнул, что ли? Говори, куда, а то в гараж отвезу.
Федор Андеевич выглянул в окно, чтобы сориентироваться.
Под уличными фонарями куделились метельные струи, город был неузнаваемо бел и лунно светел от больших магистральных плафонов. Справа от шоссе белыми горбами дыбилась взрытая земля, зияли метровыми диаметрами запорошенные трубы, торчали бетонные опорные столбы, рядами вколоченные в грунт, и было слышно, как тяжко, размеренно ахал пневматический молот. Где-то высоко, неизвестно на чем подвешенные, пламенными сотами светились групповые проже-кторы. Федор Андреевич вглядывался во весь этот строительный хаос и все еще не мог понять, где они, с какого конца въехали в город. И только после длинного кирпичного забора, когда в глубине подъездной площадки с фонтаном открылось трехэтажное здание в классическом стиле, с шестью колоннами в центре фасада, Федор Андреевич узнал вдруг свое заводоуправление, которое он построил еще в пятьдесят третьем году и за которое потом влетело ему в "Известиях",- и за эти колонны, и за этот фронтон с алебастровыми гирляндами.