Не имей сто рублей
Шрифт:
— Можете прислать ко мне ваших людей, с которыми поедете в МиранзаИ?
— Абдул и их приведёт.
Я кивнул и мы: Мишка, Рома, я и Шакур вышли во двор и направились к УАЗу. Обернувшись к Шакуру, я сказал:
— Харез здесь где-то рядом. Найди его, пусть идёт сюда. — Только Шакур ушёл, как к нам подошли пять человек, один из них представился Абдулом.
— Эти люди едут на переговоры? — спросил я у него.
— Да, — коротко сказал он.
— Тогда подходите сюда, — я открыл боковую дверь машины и запрыгнул вовнутрь. Расстегнул замки верхнего ящика и стал выдавать им свежие автоматы, предупреждая, чтобы не забыли почистить оружие от заводской смазки. Потом достал ящик с патронами и специальными инструментами открыл оба цинка. Раздал им по четыре магазина и восемь пачек патронов на человека. Разгрузок осталось три и их я держал для своей уже команды — Назира, Хареза и Батура. Абдул молча стоял в ожидании и потирал сильно поезженный FN/FAL с тоской поглядывая на открытый ящик с АК- 74М. Миха не стал томить бородатого мужика и махнул рукой чтобы он подошёл. На лице Абдула заметно промелькнула радость. В ящике осталось два ствола и Миха, сделав широкий жест, сказал:
— Выбирай, один из них твой.
Абдул нежно взял ближний к себе, улыбнулся и сказал:
— А магазин, а патрон?
Я достал четыре магазина и протянул ему, он же в ответ показал мне шесть пальцев.
— Мне столько дай, — произнёс он. Я поднял бровь, но достал ему ещё два магазина. И передал 12 пачек патронов. Абдул всё принял, поклонился и ушёл в какой-то закуток. Следом подошли Шакур и Харез. К экипировке Хареза подошли более основательно — подобрали ему форму и ботинки по размеру, дали новый автомат и разгрузку с десятью магазинами. Все магазины спарили клипсами. Переодели его и подогнали снаряжение. Он и так был малозаметный, а теперь вообще начал сливаться с местностью — ну прирожденный разведчик. И двигался плавно без резких движений, как будто переплывал с места на место. В итоге форму он оставил, но военные ботинки снял и обул привычную обувь, а вместо кепи оставил национальную «Паколь». Харез был очень доволен и всё спрашивал, что делать со старым автоматом. Рома не выдержал и немного с грубостью ответил, чтобы он отдал его родственникам — всё равно на всех оружия не хватит. Ящик у нас опустошился, я открыл второй и достал из него два автомата для Хареза и Батура. Но Шакур меня остановил, вынул из ящика один автомат и сказал, что для Батура у него совсем другое. Я вытаращил на него глаза.
— Ну, ты же сам сказал — выбирай что понравится, когда оружие грузили.
— Так ты же выбрал при мне.
— Это я для себя, а потом в уголке нашёл вот это, — и он от задней двери «Буханки» из-под брезента достал РПКМ со складным прикладом и три диска к нему.
И как я мог забыть про этот пулемёт? О Мишке подумал, о Батуре — нет. Но, слава богу, Шакур сообразил, что тот со своим «Дегтярём» не расстанется, если не дать ему замену.
— Молодец Шакур, тогда сделай для друзей ещё одно дело — возьми немного бензина и отмой автомат с пулемётом. Потом смажь и почисть хорошенько, чтобы им работы не было. Нам там время в обрез будет. Он кивнул и не без удовольствия принялся за работу. А мы тем временем стали выгружать ПЗРК и относить их в довольно целый сарай. Время до обеда пролетело быстро, и нас позвали к старейшинам на угощение. Мы отмыли руки и морды и пошли к ним в избушку. Обед был гораздо скромней: листья салата, утреннее разогретое мясо, нарезанное более мелкими кусками, положенное на эти листья и политое чесночным соусом. Но теперь присутствовали дыни и, как всегда, обильный чай. Ели молча, думая каждый о своём. Я быстро проглотил мясо, съел пару кусков дыни и попросил налить чай. Теперь не спеша попивал этот душистый напиток и рассматривал всех присутствующих. Люди как люди, со своими заботами и делами, только вот на этих стариках ещё и ответственность на несколько родов этого поселения. Сколько на них навалилось и всё из-за меня и моего желания пересечь границу, скрывшись от пиндостанцев. После того, как все перешли к чаю, старичок, который собрался на переговоры, сказал:
— Мы решили ехать сейчас, пока светло. Ночью нас могут принять за чужаков. Машина готова?
— Выгрузим пару ящиков и можете ехать. Ваших людей я вооружил. Один ящик с оружием оставим в машине, магазины к ним и патроны. С таким аргументами Аллах будет на вашей стороне. Они дружно сделали жест омовения и произнесли «Аллах Акбар».
— Через пятнадцать минут машина будет готова, — сказал я и мы вышли из каморки.
Когда подходили к УАЗу, увидели Абдула. Он стоял и сверкал улыбкой как новенький пятирублёвик. Он отмылся, подравнял бороду, одел новую одежду, и самое главное — на нём висел пакистанский разгрузочный жилет — перемётка, который мы в свою бытность называли «Лифчик». В его трёх карманах торчали все шесть магазинов, связанные попарно изолентой. Увидав меня, Абдул ещё шире улыбнулся и, выставив вперёд два пальца, просяще сказал:
— Дай ещё два?
Я чуть было не рассмеялся, в голове промелькнула мысль: «Уж не еврей ли ты голубчик». Но всё равно открыл дверь, достал два магазина и пару пачек патронов, протянул ему и сказал:
— Больше не получишь.
— Да благословит тебя Аллах, — сказал он, поклонившись, и тут же распечатал патроны и ловко набил ими магазины. Откуда-то из широких штанин достал остатки изоленты, быстро скрутил два магазина и примкнул их к автомату.
— Ну и скорость, — подумал я, — на время так быстро не сделаю.
— Ладно, парни, выгружаем машину. Всё несём в тот сарай, где сложили «Иглы». В машине оставляем 24 магазина, ящик автоматов и ящик патронов. Остатки перетаскали быстро, Абдул тоже помогал нам. И когда закончили, я выбрал форменную куртку и кинул её Абдулу. Он подхватил её и одел поверх своей снаряги, похлопал себя по карманам и остался доволен.
— Ну что, Абдул, ты обещал показать, что у вас за арсенал.
— Идёмте за мной, всё покажу.
И он повел нас чуть дальше, в ещё один целый сарай, только большего размера.
— Здесь у нас всё, что есть, — и он открыл дверь.
Я постоял, немного привыкая к темноте сарая и шагнул внутрь. Было здесь не мало, но всё очень старое и потёртое: британские винтовки тридцатых годов, раздолбанные АК-47, по несколько раз переделанные местными самоделкиными, «Мосинки» и даже были американские «Гаранты», правда, всего пара штук. Ящики с патронами россыпью, под разные калибры. И вот, мне на глаза попалось самое нам нужное — гранаты, которых у нас не было. Это были советские РГД-5. Я немедленно открыл ящик и стал передавить их Роме и Михе, не забывая и себе пихнуть в кармашки жилета четыре штуки. Потом нашёл запалы к ним и тоже раздал ребятам. Уже кое-что, жить можно. Но чуть дальше нас ждал сюрприз — четыре полковых миномёта калибром 82 мм.
— Рома, у нас теперь есть минбат, а ну-ка, пошарьте в ящиках — если есть мины к ним, то живём.
Парни изобразили деятельность, но открыв пару ящиков, обрадовано крикнули мне:
— Есть мины, по три ящика на ствол.
— Нормально. Нам же не Пентагон утюжить, а засевших в скалах НАТОвцев. А на них хватит. Ну всё, пошли. То, что надо, мы увидели. Теперь в голове у меня сложился более-менее действенный план. Главное, отправить отсюда как можно больше людей и у нас будет манёвр и преимущество.
1988 год. Январь 1 число.
Афганистан. Провинция Герат. Чакав.
Во вторую половину новогодней ночи я отстоял службу в охранении и теперь спускался с поста вместе со своим напарником по службе вниз к землянке. Служба сегодня была неважнецкая, вся мотоманевренная группа справляла Новый год. Небо было в зарницах — со всех сторон стреляли сигналками, СХТешками и осветилками. Минометчики тоже не отставали, навешали «люстр» вокруг нашей базы и постоянно поддерживали освещение. В общем, осветительных мин не жалели и над базой было светло, как ранним вечером. Нести службу в таких условиях было невыносимо. Все сидят за столом и объедаются всякими вкусностями, а мы с Семёном как два сыча на посту, глотали слюни и смотрели иллюминацию. Но ничего, сейчас спустимся и наверстаем упущенное. Нас ждали цыплята табака, приготовленные Ничейкой из свеже-пойманных куропаток. Шашлык из кабанчика, приготовленный Родным и всевозможные салаты, над которыми потрудились Даян и Груша. Но было ещё кое-что — испечённый огромный слоёный пирог со сгущёнкой и вареньем.