Не имея звезды
Шрифт:
Так, чтобы слышал лишь Филиус, Король произнес:
— Прощай, мой новый друг. Я был влюблен в наши беседы и буду ждать, когда мы сможем вновь поговорить.
И в следующий миг пламя окутало двоих существ, унося их на другой край мира. Исчез и кокон, переместив Филиуса в его собственный дом. На долгие девять месяцев мир утратил Фейри.
Грюм почти потерял сознание, но удерживаясь на грани, раз за разом прокручивал в голове последние события. Как могла выжить любовница Монстра? Вот тот вопрос, что будет долгие годы лишать Аврора сна, пока тот не поймет простую
Конец интерлюдии
Аластор, глядя на плакат, видел лицо Элизабет. Конечно оно умело скрывалось в мужских чертах, но все же, без сомнения, эта была она — та самая любовница. А маленькая, невидимая никому, кроме, пожалуй, самого Грюма, искорка в глубине голубых глаз была точно такой же, как и у Фауста. Не, без сомнений — это его сын.
Дамблдор, пусть и нашедший в этой теории множество ответов, все еще сомневался в словах товарища.
— Не, — отмахнулся Мистер. — Это невозможно.
С громким шипением камин будто выплюнул человека, которому мало где были рады.
— Профессор Дамблдор, — произнес запыхавшийся Снейп. — У меня две новости. Одна ужасная, другая неинтересная.
— Северус, твой сарказм немного не ко времени.
— Тогда ужасная — четыре года под нашим боком жил крестник Лорда и сын его правой руки... Герберт Ланс и есть Артур Либфлем! А сейчас, видя ваши шокированные лица, спешу обрадовать — теперь даже если Артура лишат памяти, он скорее перегрызет Лорду горло, чем станет с ним хотя бы разговаривать.
Пока кипели страсти, на столе, рядом с подписанным плакатом, лежала газета. Её заголовок гласил — «Вирусная вспышка на окраине Лондона! Первые жертвы в Скэри-сквер!». Дальше шел длинный репортаж, где сообщалось что вирус удалось локализовать, а очаг уничтожить. Говорилось что в любой больнице сделает бесплатную вакцинацию, а так же упоминалось, что к ужасу и несчастью, очаг оказался на месте, где некогда стоял приют «св. Фредерика». Далее шел длинный перечень скончавшихся от болезни. Среди прочих значились:
« — Роза Эштентон.
— Кэвин Брикс. — Гэвз Кукельбэк.»
Тот же день, Лодон, вечер, Грэйв-гарден
На старом кладбище, среди могильных плит, гранитный надгробий, травы, лужи и мусора, сидел странный человек. Впрочем, странным он был лишь для этого места. Ухоженный, в дорогой одежде, явно не знавший ни голода, ни холода, и, что удивительно — целый и невредимый. Ведь любой, кто подходил под подобное описание, становился желанной добычей для хищников Скэри-Сквера. Но никто не смел даже смотреть в сторону этого, все же знакомого визитера. Многие из тех, что прячутся в тяни, лишь мельком глянув на высокого, плечистого юношу вспоминали «красавчика из св. Фредерика». Местные, хоть и не отличались моралью и нравственностью, но не хотели мешать трауру человеку, потерявшего свою семью. Впрочем, возможно они просто его боялись.
На трех плитах стояли стакана, наполовину заполненных виски. Сам парень сидел на земле,
Герберт все никак не мог изгнать из головы повторяющиеся фразы.
«— Бэмбифэйс! Я... я... я...
— Да?
— Нет, ничего. Скажу, когда вернешься!»
Они звучали вновь и вновь, сводя сума волшебника.
— Я вернулся, — раз за разом повторял он. — Так почему же ты молчишь?
Но гранит хранил молчание, не нарушая кладбищенской тишины. Наверно, Герберт должен был заплакать, но его глаза остались сухими. Все слезы он выплакал тогда, когда четыре года назад за ним пришел Дамблдор. Всего три слезинки за всю жизнь — вот и все, на что было способно сердце Ланса. Слишком сильно юноша верил в то, что он не должен плакать, что это, как тогда думал мелкий сорванец — «для девчонок».
— Простите, — повторял парень.
Совсем недавно, меньше недели назад, из за его неумной жажды приключений, чуть не погиб дорогой друг — дракончик Роджер. Еще в тот момент, Ланс должен был понять, что своими действиями он может принести смерть и несчастье дорогим людям, но самовлюбленный музыкант никак не хотел этого замечать. И что теперь? Он был так поглощён эти дурацким долгом, который обязан собрать, что не подумал о последствиях собственных действий. И теперь ему уже больше никогда не услышать ответа на свой вопрос.
Собственными руками Ланс погубил тех, кто был ему так дорог. А что... а что... а что если под угрозой теперь и остальные?! Если следующим станут такие счастливее Миллер с Яковлевой, или жизнерадостный Крам и бесбашенные близняшки? А если зло коснется Уизли, пусть и с тараканами — но все же дорогих сердцу юноши. И все это будет из-за него. Из-за того, что Ланс оказался намного глупее, чем думал о себе прежде. Он оказался так же туп, как и клятое Золотое Трио. В конечном счете, он ничем от них не отличался.
— Простите, — еще раз произнес Ланс.
Герберт поднялся на ноги и огляделся. Нет. Он не должен был этого допустить.
— Дряной из меня человек вышел, — подумал Ланс, наставляя палочку на сердце. — Может хоть кот выйдет достойный.
И человек исчез, а кладбище покидал грустный, пришибленный черный кот, чьи белые подушечки и воротничок покрылись грязью, скрывая свой истинный цвет. Вид этого четвероного словно отпугивал от себя, уверяя в том, что кроме несчастий животное ничего с собой не принесет.
Как только кот покинул пределы кладбище, на нем появилась группа странно одетых людей. Многие, взглянув на странные мантии, сочли бы их сатанистами, но это было не так. Впрочем, пусть посетители и не имели ни малейшего отношения к сектантам, это не помешало им четверть часа шарится по кладбищу. Наконец, вновь собравшись группой, самый старый из них, с бородой до самой земли, произнес:
— Мы должны найти его.
И в тот же миг люди исчезли, будто и не было их вовсе, лишь отголоски звучных хлопков убеждали в том, что все же были.