Шрифт:
====== Пролог ======
(П.а. Большинство упоминаемых в фанфике мест будут исключительно выдуманными. Первый пример — Скэри-сквер).
Сегодня в Лондоне было паршиво. Да и вообще, в это время года — в начале октября, найдется мало мест по эту сторона Ла-Манша, где не было бы так же паршиво, как и в столице. Дожди шли, не прекращаясь, и если в центре мостовые еще хоть как-то убирались, то на окраинах дела обстояли куда как хуже. В слякоти и грязи можно было без малого утонуть. Да еще и на небе, как назло, не видно было ни единого проблеска — все вокруг затянула серая дымка. А уж про такой район, как Скэри-сквер, и говорить нечего. Криминальная кишка Лондона не просто так называлась Ямой. Осенью здесь стояла лютая вонь. Тянуло, казалось бы, отовсюду. От пропитых, провонявших перегаром бомжей в дранных тряпках, намотанных друг на друга. От курящих
По этим темным, почти не освещенным улицам, среди вываленных на тротуар куч грязи и мусора, шла закутанная в шаль миниатюрная женщина. Она покачивалась, иногда спотыкалась и все приговаривала: «Тише, маленький, тише». В руках она держала какой-то сверток, из которого изредка доносилось сопение и причмокивание. Никто и никогда не видел этой женщины в Скэри-сквер, вернее, никто б не смог её узнать, ведь она не появлялась здесь уже много лет. Возможно, это и сыграло свою роль в дальнейшей истории. Сейчас же, когда дама все пыталась идти прямо и не падать, за ней следили три пары глаз. Три пары сальных, вечно пьяных глаз. Но их никто не видел, да и какое там — уж очень хорошо умели скрываться крысы района. Ведь их, слабых и на игле, всегда были рады попинать более крупные хищники, члены банд и различных группировок. А сейчас им представился шанс самим слегка поразвлечься на халяву. И уж они-то его точно не упустят.
Женщина же, свернув на одну из узких дорожек, прошла по пустырю и, наконец, счастливо вздохнула. Перед ней высилось четырехэтажное здание. Свет в нем горел лишь на первом, но изредка можно было заметить отсветы свечей в окнах повыше, которые, впрочем, однажды промелькнув, редко когда показывались снова. Поудобнее подхватив сверток, мадам направилась к крыльцу. Это крыльцо, как и все здание, явно требовало ремонта. Оно было деревянным, с обшарпанными ступеньками, на которых находилось что-то наподобие плитки, перила же были трухлявые и покрыты уже давно потрескавшимся зеленым лаком. Девушка (а сейчас уже было понятно, что это именно девушка) поднялась по скрипучим, дышащим на ладан ступенькам и положила сверток у порога. Тонкими дрожащими пальчиками, она отвернула уголок простынки, хотя какая это простынка — так, тряпка половая. И этот миг стал последним, когда мир имел счастье лицезреть прекрасную улыбку Элизабет МакГрей, бывшей воспитанницы приюта «Св. Фредерика». И даже полное изнеможение, выбитые зубы и мертвенный взгляд не могли лишить её невообразимой природной красоты: тонкие, правильные линии лица, точеные нос и скулы, идеальный разрез глаз, густые, но тонкие брови вразлет, лоб правильной формы. Да, это лицо было самым прекрасным, что можно было найти в Яме. А уж какая у Элизабет была когда-то фигура, а какие ноги и грудь... Любой мужчина тотчас пал бы ниц, помани она лишь пальцем, взмахни она лишь своими длинными ресницами. Но Элизабет была слишком глупа и наивна...
Она в последний раз посмотрела на своего сына. В письме, которое Элизабет положила рядом, молодая мать указала лишь его имя. Да и, в принципе, все письмо занимало лишь две строки: просьбу позаботиться о ребенке, его имя и выдуманную фамилию. Слезы падали из глаз некогда прекраснейшей из женщин на круглое личико красивого младенца недели от роду. Когда от влаги на нежной коже ребенок открыл свои глаза, девушка вновь улыбнулась. Это были её глаза — голубые, глубокие, с чуть темноватым белком.
— Прощай малыш, — прохрипела она. Боже, её голос, который когда-то, словно патока, текший из алых уст, превратился в скрип столетней старухи. — Я тебя люблю.
Девушка поднялась, позвонила в звонок и стремглав бросилась с крыльца. Она уже не видела, как заскрипела несмазанными петлями дверь, как вышла мадам Бэгфилд, дежурная.
Элизабет, свернув на Майден-стрит, бежала мимо Грейв-гарден, когда у неё в глазах неожиданно потемнело.
— Кажись, ты её слишком сильно приложил, — проворчал Тайлз, смотря на серую жижу, пузырящуюся на затылке упавшей женщины, и на красную лужу, растекающуюся по земле.
— Да посрать, — сплюнул Джек, отбрасывая в сторону окровавленную арматуру. — Налетай, пока теплая...
На следующий день мусорщики, найдя в Яме очередное тело, даже не созваниваясь для отчета фараонам, сразу же повезли его на свалку. В Скэри-сквер наступало обычное, ничем не примечательное утро.
====== Глава 1 ======
29 июня 1991г. Хогвартс, Альбус Дамблдор.
Сегодня у директора лучшей в мире школы Чародейства и Волшебства было отличное настроение. В конце концов, буквально послезавтра сын его старых друзей и бывших учеников получит свое письмо. И уже буквально через два месяца Альбус Дамблдор будет иметь счастье видеть Гарри Поттера в Хогвартсе. Единственное, в чем не мог себе соврать Глава Визенгамота, так это в надежде, что Гарри все же пойдет характером в мать. У той он был хоть и взрывным, но большей частью спокойным. А то еще одного Мародера школа может и не пережить. Вон, близнецы Уизли и так уже почти по камешкам её разносят. Не хватало им еще и напарника в лице наследника Величайших Шутников Британии.
Фоукс, будто прочитав мысли своего нелетающего друга, издал музыкальную трель.
— Во-во, — улыбнулся Дамблдор.
Ему не терпелось окружить мальчика незримой заботой и тем самым попытаться избавиться от чувства вины, которое грызло его на протяжении уже почти десяти лет. Дамблдор никак не мог простить себе смерть таких замечательных людей, как Лили и Джеймс Поттеры и Питер Петтигрю. Может быть, если он сумеет позаботиться о том, чтобы у Гарри было счастливое детство, он сумеет загладить эту страшную вину.
Закинув в рот лимонную дольку, Альбус потянулся к древнему артефакту — «Книге Обретенных и Найденных». В ней вот уже тысячу лет с того самого момента, как на этом талмуде закрепилось последнее заклинание Ровэны Рэйвенкло, отображались все волшебники, растущие в магловском мире. Да-да, именно так. Не только маглорожденные, но и чистокровные и полукровные волшебники, так или иначе оказавшиеся в окружении обычных людей. Даже Альбус не знал, какие чары наложила древняя волшебница, чтобы создать такое чудо. Полистав хрустящие странницы, при этом предаваясь манящим воспоминаниям, Дамблдор вдруг замер. Он смотрел на список детей, которые были зачислены в школу в этом году, и его не могло не смутить то обстоятельство, что напротив имени «Гарри Джеймс Поттер» стояло совсем неожиданное — «чулан под лестницей». Директора поразили некоторые догадки, но он отмел их как несущественные, полагая, что магия просто дала сбой. Отогнав слишком уж невероятные подозрения, Альубс переверну страницу, и в этот раз его сердце сделало сальто, так и не вернувшись обратно. Дрожащими пальцами волшебник провел по надписи «Герберт Ланс, Лондон, приют «св. Фредерика», комната номер 15».
Не веря своим глазам, сняв очки половинки, директор раз за разом перечитывал эти строки. И вихрь воспоминаний врывался в разум светлого мага. Он, как наяву, увидел здание этого приюта, увидел, как без двух дней полвека назад он вошел в него, чтобы познакомить мальчика по имени Том Марволо Риддл с магическим миром. Еще не зная, что впускает в свой дом величайшее зло, когда-либо ступавшее по земле Туманного Альбиона. Увидел горящий платяной шкаф и страх в глазах детей и старшего персонала. Он услышал, как мальчик предупредил его, что умеет разговаривать со змеями, увидел ту жажду в глазах, которую сперва принял за жажду знаний, а выяснилось, что это жажда власти, безумная лихорадка самой Тьмы. Первозданной, отвратительной, не имеющей оправдания Тьмы. Судорожный хрип вырвался из груди старого мага, который ощутил, как тяжесть всего мира опускается ему на плечи. На мгновение, ему показалось, что в кабинете потемнело, но, придя в себя, Альбус собрался с мыслями. Простое совпадение и ничего более. Правда, слишком уж много совпадений сегодня... Да и кости пора размять...