Не искушай меня
Шрифт:
– Да, ма…
Зазвенел колокольчик над входной дверью.
Широким шагом вошёл Марчмонт.
Он поднял шляпу, но не надел. Он не смотрел ни на кого. Герцог пересёк комнату, устроил шляпу на столе и преспокойно опустился в стоящее рядом кресло, поднял книгу с модными рисунками со стола и принялся листать страницы.
Невозможный, приводящий в ярость. И всё же мир посветлел в этот момент. Она даже не представляла, как тяжело было у неё на сердце до сих пор, пока эта тяжесть не исчезла, и чувства сожаления и вины, заключённые
Зоя внимательно разглядывала бледно-золотистую голову, неуправляемую прядь, падавшую на лоб, большие, но грациозные руки, держащие книгу, длинные ноги…
Она вспомнила тепло его руки в перчатке на своей спине, прикосновение пальцев к подбородку, и ослепляющий шок, пронзивший её при этих незначительных ласках. Она вспомнила лёгкое прикосновение его губ и боль, вызванную этим в животе.
Зоя повернулась к нему спиной и начала объяснять Мадам, что она подразумевала, говоря «всё».
– Всё, – сказала она, – вплоть до нижнего белья. Корсеты моих сестёр так жмут в груди, что я едва могу дышать – включая те, что они носят при беременности. Понимаете, они уж еменя в спине, даже когда их груди огромны при кормлении. Корсеты моей матери очень красивы и удобны, но они слишком велики. Она старше меня и более полная. Все женщины в моей семье ниже меня, и у нас разные формы. Мой зад…
Сдавленный звук раздался из кресла у стола.
Зоя не обратила на него внимания.
– Мой за…
– Вот это, – раздался звучный мужской голос у неё за спиной.
Мадам посмотрела в ту сторону и ахнула.
Зоя повернулась.
Он поднял книгу с модными рисунками. Она была раскрыта на картинке с великолепным платьем.
– Оно прекрасно подойдёт к празднику по случаю дня рождения Регента в Малой приёмной.
Зоя пересекла комнату и уставилась на изображение, не глядя на него.
Оно было восхитительным, дерзким и экстравагантным. Оно было красным.
– Очень по-французски, – сказала она. Разница с английским стилем была несомненной. Разве она не запоминала «La Belle Assemble», содержащие не только иллюстрации, но и детальные описания последних парижских мод?
– Вы экзотичны, – сказал герцог. – Ваш наряд должен быть необычным. Весь свет станет Вас изучать. Дайте им то, что они смогут увидеть и приклеить ярлык, и их крошечным умишкам не придётся напрягаться, чтобы выдумывать.
Хотя она понимала, что это было бы в её интересах, Зоя не была готова его простить. Марчмонт вёл себя бессмысленно и тиранично. Он задел её чувства.
Последующие недели будут, видимо, невероятно трудными.
Вместе с тем, платье было великолепным. И очень, очень французским.
Она посмотрела на Люсьена.
Тот поднял глаза от книги, которую держал, и встретился с ней взглядом.
– Почему бы нам не купить одежду сейчас и не поспорить потом? – спросил он. – У меня на восемь назначена встреча. Хоару потребуется по меньшей мере два часа или он будет
– Ты омерзителен! – ответила Зоя и резко отошла.
Зоя выразила своё отвращение к нему в освящённой временем традиции женщин всех народов, закупив основательное количество одежды.
Потраченные ею суммы привели бы в уныние большинство мужчин, поскольку она задалась целью иметь всё самое лучшее и самое модное, от макушки до самых пят. Среди прочего, она приобрела дюжину корсетов. В отличие от других модисток, Мадам держала собственную мастерицу по корсетам, чтобы обеспечить совершенное прилегание своих платьев.
Как пояснила раньше Зоя, у неё были собственные убеждения по данному предмету.
До того как зайти в примерочную, она не только точно объяснила Мадам, каким именно образом её груди должны быть наиболее удобно и эффектно расположены, но и продемонстрировала, держа их в желаемом положении.
– Не перед витриной, мисс Лексхэм, умоляю Вас, – произнёс герцог.
И не передо мной.
– Я забыла, – сказала она. – Мне не следует держать себя за груди перед теми, кто не является моим мужем.
Она повернулась к Мадам.
– Я жила в другом месте и правила были другие: что можно говорить и делать, что нельзя.
– Да, мадемуазель, – сказала Мадам. – Давайте пройдём в примерочную, если Вам угодно.
Она сохраняла невозмутимое выражение лица. Отовсюду по магазину до Марчмонта доносилось хихиканье.
– Я не хочу короткие, – сказала Зоя Мадам, пока та вела её в занавешенный альков. – Они сдавливают рёбра под грудью и не придают нужную форму. Я хочу такие, что доходят вот сюда.
Она указала на место на бёдрах.
– И они должны иметь форму, которая создаёт изгиб от талии и делает зад… О, нет. Августа говорила мне не упоминать мой зад. Она сказала, что это вульгарно. Джарвис, какое слово они используют? Для того же самого?
– Derriere, мисс, – поговорила Джарвис с пунцовым лицом.
– Да, французское слово. Теперь я вспоминаю. У меня отвратительный французский. То немногое, что я выучила девочкой, я забыла. Спасибо, Джарвис. Я бы хотела, мадам Вреле, чтобы корсет был точно подогнан к моему derriere. Когда я надену платье из тонкого муслина или шёлка, я хочу, чтобы сзади был виден изгиб, очень круглый.
Она изогнула руки над ягодицами, чтобы показать.
– Мисс! – сказала Джарвис.
– О, да. – Зоя оставила в покое свой derriere. – Я забыла.
Она исчезла в примерочной. Мадам закрыла занавеси, но это были всего лишь занавеси. Марчмонт мог слышать, как Зоя говорит о своих грудях, бёдрах и derriere. Он слышал шуршание измерительной ленты Мадам. Он слышал, как она бормотала мерки своей ассистентке, которая их записывала.
Его разум мгновенно предоставил соответствующие иллюстрации.