Не королева
Шрифт:
Как ни странно, сон и вправду оказал на меня влияние успокоительное и миролюбивое. С удивлением поняла, что уже даже не желаю принцу героической или не очень смерти. В конце концов, он ведь не виноват, что у нас такие жестокие родители. Вообще, если быть уж совсем честной, девять семей из десяти практиковали именно браки по договоренности. Это считалось вполне нормальным. Да и я не находила в подобном ничего возмутительного, пока такая перспектива не коснулась меня самой. Правда, толку теперь было рассуждать о столь вопиющей несправедливости? Так что, к завтраку я спустилась хоть и мрачная, но вполне спокойная.
— Доброе утро, дорогие мои родители, которые всегда готовы порадовать свое чадо,
— буркнула я, заняв свое место за столом. Злиться на них я уже не злилась, но просто так сдавать свои позиции чисто из вредности не хотелось.
— Доброе утро, Элина, — отца мой выпад вообще не задел. — Как тебе спалось?
Он подал знак, и вокруг стола засуетилась с подносами прислуга, подавая завтрак.
— Замечательно, — я мило улыбнулась, — мне снились мои похороны. Все так плакали, особенно вы с мамой, запоздало поняв, что были ко мне жестоки… — я запнулась, озадачившись, почему стул напротив меня пустует. — А Уллу мы, что, ждать не будем?
— Она сказала, что не голодна, — спокойно ответил отец, снова пропустив мою попытку достучаться до их с мамой совести. Пусть уж изменить уже ничего нельзя, но если бы они сами сожалели о сделанном, мне, может быть, стало бы легче.
Но родители, видимо, жалеть не собирались. Да и у меня уже пропало желание говорить гадости. Так что завтрак прошел в молчании. Правда, мама выглядела немного грустной и уставшей. Причина этого выяснилась ближе к обеду, когда я решила проведать сестру, которая упорно из своей комнаты не выходила.
Вот спрашивается, кто должен был убиваться из-за грядущей свадьбы? Естественно, я. Но по сравнению с реакцией сестры моя вчерашняя истерика больше походила на каменное безразличие.
Улла ревела навзрыд уже несколько часов подряд, если верить маме, которая отговаривала меня к ней идти. Мол, бесполезно. Не знаю, откуда вдруг у моей сестры взялось столько сочувствия к моему горю. Обычно к моей персоне она относилась с завидным равнодушием. И я, конечно же, сочла своим святым долгом ее утешить.
И только в ее комнате, когда в меня полетел довольно увесистый канделябр вперемежку с проклятиями, я поняла, что Улла в моих утешениях не нуждалась.
— Ты чего? — опешила я, едва успев спрятаться за спинкой кресла.
— Ненавижу тебя, ненавижу! — от ее визга даже оконное стекло задрожало. — Это я должна выйти замуж за принца, а не ты! Ты, что, не могла сделать милость и сдохнуть раньше?!
Да, иногда моя сестра отличалась редкостной добротой. Всему виной вспыльчивость. Я вот вообще не сомневалась, что на самом деле Улла так не думала, это все эмоции. Но в таком состоянии, конечно, бесполезно было ей что-то доказывать. Я быстро выскользнула из ее комнаты, так что полетевшее мне вслед настольное зеркало уже врезалось в закрывшуюся дверь.
— Потрясающе, — угрюмо бурчала я себе под нос, спускаясь по лестнице, — родители меня не понимают, сестра ненавидит, а где-то в двух днях пути находится человек, который будет портить мне всю оставшуюся жизнь…
В одно мгновение осенившая меня мысль была настолько гениальной, что я даже споткнулась. К счастью, успела ухватиться за перила, иначе бы оставшиеся ступеньки точно бы отсчитала носом. Но даже если бы и отсчитала, не расстроилась. Едва не подпрыгивая от радости, кинулась на поиски отца.
Как всегда перед обедом папа занимался документами.
— Пап, — робко позвала я, замерев на пороге библиотеки, — можно я тебя немного отвлеку?
— Если на тему твоего замужества, то нельзя, — он даже не поднял головы в мою сторону. Как-будто толстенная книга, в которой он что-то скрупулезно записывал, была важней меня.
Не успела я обидеться, как он добавил:
— Мне уже хватило Уллы сегодня утром.
— Честное слово, я не буду истерить, — клятвенно заверила я.
Отец поднял на меня усталый взгляд. Даже книгу закрыл.
— Пап, — я подошла к столу, — а как именно в договоре написано? Там мое имя стоит?
— Нет, — он покачал головой, — конкретно твоего имени там нет. Речь идет о «старшей дочери графа Северного». Тебе ведь всего месяц отроду был, а имя, сама знаешь, дается только через год после рождения.
Я едва сдержала радостный визг. Но решила все же начать издалека.
— Я заходила к Улле. Она очень расстроена.
— Расстроена? — папа невесело усмехнулся. — По-моему, она всех люто ненавидит.
— Ты же знаешь, она мечтает жить в столице. Причем, в высоких кругах. А тут вдруг такое счастье выпадает не ей. Уллу тоже можно понять…
— К чему ты клонишь? — прервал отец мои рассуждения.
Я не стала ходить вокруг да около.
— Я придумала выход из положения, пап. Мы с Уллой одного возраста. Те несколько минут не в счет. И я очень сомневаюсь, что в столице кто-то в курсе, что старшая из двойняшек именно я. Да и кому взбредет в голову рыскать в Книге Рождений, чтобы этот вопрос уточнять? Думаю, у королевской семьи и без того забот хватает. Пусть старшей будет Улла. Пусть именно она выйдет замуж за принца. Даже если потом обман и раскроется, уже будет поздно что-то менять. Зато для нас это идеальный выход. Радости Уллы не будет предела, я же, как и планировала, отправлюсь в Западную гильдию. И обе ваши дочери гарантировано счастливы!
Отец терпеливо меня выслушал, ни разу не перебив. Да и после моей пылкой речи молчал не меньше минуты.
— Элина, король Алард — мой хороший друг. Он верит мне. Ты вообще представляешь, что будет, если обман раскроется?..
Он хотел сказать что-то еще, но грохот прервал его. Буквально через мгновение снова загрохотало, я успела заметить мелькнувший в воздухе за окном сундук Уллы. Ее комната находилась как раз над библиотекой. Воистину ярость творит чудеса. Иначе, чем чудом, то, что моя миниатюрная сестра умудрилась поднять тяжеленный сундук, я назвать не могла. Стало жутко любопытно, что же загремело в первый раз. Но слова отца остановили меня на полдороги к окну.