Не кричите в тёмном лесу
Шрифт:
– - Я очень тебя разочарую, если скажу, что в такой ситуации думать о сексе не могу даже я?
– - Я слабо улыбнулась в ответ и созналась: -- Одна, боюсь, не засну.
– - Пойдём.
Продолжать тему и выяснять подробности он не стал, и за это я тоже была благодарна.
Я хороший штурман, могу сказать это без ложной скромности. Наверное, даже из лучших на нашей станции. Я люблю свою работу, люблю сложные рейсы и необычные занятия. Когда нужно добраться не на соседнюю обжитую колонию земного типа, а вот как в этот раз -- далеко, трудно, непредсказуемо. И опасности, грозящие геонавтам, я принимаю спокойно. Смерти боится любой, но каждый из нас к ней готов.
А вот к тому, что происходило сейчас, я оказалась не готова. Да и можно ли вообще подготовиться к подобному?
Одно дело, если нас быстро и безболезненно убьют. Но ведь возможны варианты гораздо худшие. Да, хочется верить в лучшее, хочется, чтобы, внимательно рассмотрев нас, эти странные существа вернули нас домой, но можно ли всерьёз рассчитывать на такой исход?
Мне хватало самообладания и силы воли, чтобы сдерживать свой страх, отгонять мрачные мысли. Но это здесь, в ярко освещённой рубке, в компании собранного и сосредоточенного напарника; глядя на него, было очень стыдно поддаваться панике. А вот что со мной будет в одиночестве крошечной каюты -- большой вопрос. Истерика представляется самым вероятным и ещё относительно безобидным вариантом.
Койка для двоих оказалась узкой -- всё-таки, Юрий достаточно крупный мужчина -- и устраиваться пришлось в обнимку. Я вжалась спиной в стену, уткнулась лицом в грудь напарника, ощущая на талии тяжесть его руки. Было тесно и трудно дышать, но не могу сказать, что это обстоятельство меня расстраивало. Зато из темноты за мной не следили пристально бесстрастные чуждые глаза и было почти не страшно.
Но уснуть всё равно удалось не сразу: никак не получалось расслабиться и окончательно успокоиться. Я лежала, слушая размеренное дыхание мужчины, и пыталась уговорить себя, что всё обойдётся, что совсем скоро всё это закончится, и мы сможем вернуться к нормальной жизни.
Снилось что-то сумбурное и неприятное, но, к счастью, открыв глаза, я сразу же забыла этот сон. Не сразу удалось сообразить, где я нахожусь и почему. А когда вчерашние события вспомнились, мысли от них первым делом перескочили не на вчерашние страхи, а на напарника, который спал рядом. Почему-то я ожидала, что он встанет первым.
Юрий лежал в той же позе, в какой засыпал; кажется, за всю условную ночь мы оба ни разу не пошевелились. Во сне он хмурился, а веки подрагивали -- пилоту явно снилось что-то неприятное.
Почему-то я только сейчас сообразила, что землянин, несмотря на самообладание, тоже совсем не робот. После аварии его, похоже, лихорадило не меньше, чем меня: не просто же так его понесло пейзажи разглядывать! Вполне возможно, что он ещё и прогонял раз за разом в голове все свои действия и гадал, мог ли что-то изменить и вывести амфибию из жеваки с меньшими потерями. Да и вчерашние события явно не прошли даром, вот он и компенсирует долгим сном.
Почему-то эта мысль совсем меня не расстроила и не напугала, а наоборот, приободрила и даже немного обрадовала. Во-первых, понимание несовершенства окружающих и наличия у них слабостей помогает и к собственным слабостям относиться снисходительней, а во-вторых, я где-то слышала, что лучше всего справиться со страхом помогает не самоубеждение, а наличие рядом человека, которому ещё страшнее, чем тебе самому, и которого тебе приходится утешать. Землянин, кажется, в утешении моём не особенно нуждался, но настроения это не испортило.
Меня обуяла жажда деятельности, очень захотелось пойти и совершить подвиг, ну или, хотя бы, организовать завтрак, но по здравом размышлении я решила отложить эти благородные порывы. Выбраться, не разбудив напарника, я бы не смогла, а будить его не хотелось: пусть лучше спокойно выспится.
Справимся. Совместными усилиями мы со всем справимся, выберемся из этой передряги и ещё потом будем со смехом вспоминать, травя коллегам байки.