Не лезьте в душу к пацану
Шрифт:
Коля Фугас казался крутым пацаном, но на деле он поплыл еще до того, как Семен вырубил его ударом с правой. И бригада его посыпалась под первым же натиском…
Из пристройки вышел Кит. Мощный, кряжистый, рассудительный. Он мог бы повести за собой толпу, как это делал прежде, но вряд ли сумел бы задавить того же Коляна с его пацанами. Поэтому Семен сам возглавил движение. А Кита оставил в подвале. Здесь ему самое место. Он, как и раньше, следит за общаком, но теперь это его единственное занятие. Пуп занимается коммерцией, он постоянно в разъездах, а Харитон и Кузов теперь всегда при Семене. Они были рядом,
– За что ты с ним так? – спросил Кит, озадаченно глядя на Шифера, который только-только стал подавать признаки жизни.
– За то, что бардак у него на входе. И дверь нараспашку.
Семен свирепо глянул на Кита. В следующий раз достанется и ему самому – это говорил его взгляд. Но вслух Семен ничего не сказал. Все-таки Кит – один из основных напарников, и негоже наезжать на него в присутствии рядовых бойцов.
– Но я сегодня добрый, – снимая напряжение, улыбнулся Семен. И кивком указал на Шифера. – Поэтому пусть живет.
– Как там стрелка? – спросил Кит.
Не было в его вопросе повелительного тона, как прежде. И Семен мог бы не отвечать.
– Все путем, а ты боялся… Кузов!
Кузов показал Киту спортивную сумку, в которой лежали деньги. Это дань, что они собрали сегодня с заводского рынка. Разогнали ивановских, победным маршем прошлись по торговым рядам, и дело в шляпе. Вернее, в сумке…
Они спустились в подвал, прошли в тренерскую, там Кузов открыл сумку и выпотрошил содержимое прямо на стол. Тысячные, пятисотенные и двухсотрублевые купюры сваливались в кучу, сыпались на пол. Деньги, много денег…
– А ты говорил, не надо разорять общак, – с кривой усмешкой сказал Семен, глянув на Кита.
За три года дела кооператива не сдвинулись с места. Кит не занимался развитием производства, но тем не менее денег на общак наколотил немало. Он оказался настоящим скупердяем, потому казна не пустовала. Этим и воспользовался Семен. К одной черной «Волге» он добавил еще три, а под себя взял «трехсотый» «Мерседес». Машины – это та же одежка, по которой встречают братву. И несолидно подъезжать на разборку на каких-то ведрах с болтами. А «Волга», что ни говори, смотрится солидно, особенно если она почти новая. Про «Мерседес» и говорить нечего…
– Мы теперь с этого рынка реально намолотим, – раскинув руки по спинке дивана, сказал Семен.
Устал он очень, но настроение отличное. Сейчас бы в баньку, но лучше обождать немного. Завтра воскресенье, рабочий для рынка день. Ивановские, возможно, попытаются взять реванш, поэтому нужно держать себя в форме. Лучше завтра вечером гульнуть, чтобы похмелье на понедельник выпало… А еще лучше совсем похерить это дело. В бригаде сухой закон, и нехорошо выпивать самому, когда другим этого делать нельзя.
– Намолотим, – кивнул Харитон. – Место там конкретное, торгаши платить приучены… Плохо, что ездить далеко.
– Что, предлагаешь штаб-квартиру там, на рынке, поставить? – спросил Семен.
– Ну, неплохо было бы… Я там кафе возле завода видел…
– Может, лучше на самом заводе штаб-квартиру поставить?
– Не, я серьезно…
– И я серьезно. Здание там красивое.
Главное здание электромеханического завода действительно впечатляло. Высокое – этажей двадцать, из стекла и бетона, похоже на американский небоскреб.
– А что? Там продукцию для оборонки выпускают. А какая сейчас оборонка? Союза нет, кому все это нужно, непонятно. Надо бы пробить ситуацию на этом заводе, может, мы у них часть здания арендуем. А что? Цех там швейный открыть можно. Тепло, светло и комары не кусают. И рынок рядом…
– Тогда лучше кафешку! – вскинулся Харитон.
– Можно, и кафешку, – кивнул Семен. – И цех, и кафешку… А чтобы цену не ломили, на директора наехать надо.
– Это можно…
– И можно. И нужно. За кем сила, за тем и дело. А на месте топтаться будем, далеко не уйдем… Ревень!
Из толпы, что стояла у открытых дверей, отделился крепкого, хотя и не атлетического сложения парень. Плоская голова, низкий, выпуклый лоб, несимметричные, глубоко посаженные глаза, нескладные черты лица, темная дубленая кожа, массивный подбородок. Но Семен хорошо знал этого парня, потому и остановил на нем свой выбор. Ревень хоть и анархист в душе, но порядок в бригаде установит капитальный.
– За рынком смотреть будешь.
Ревень кивнул. Новоявленный бригадир уже и без того знал свою задачу. Более того, он уже отличился, собрав дань с торгашей. Лихо его ребята сработали. Без грубости не обошлось, но это реалии дикого капитализма, и от них никуда не денешься.
– И электромеханическим заводом займешься. Человека поважней найди, ситуацию через него пробей…
Ревень снова кивнул. Он внимательно слушал, что говорил Семен про завод, поэтому не стал спрашивать, какая конкретно ситуация его интересует.
– А еще своими заводами заняться надо, – глянув на Кита, сказал Семен. – С металлобазы начнем. За старое надо бы спросить…
Производство самопальной водки он организовал еще в восемьдесят восьмом году на территории волынской металлобазы. Все бы ничего, но каким-то макаром об этом подпольном цехе узнала воровская братва. Семен отбил оба их наезда, но в конце концов остался крайним и загремел на три года в зону.
Осмол на него тогда наехал, а в СИЗО Семен встретился с человеком из его команды. Надо было убить Самокура, но рука не поднялась. Зато тот блатной сентиментальностью не страдал, и Семен едва не протянул ноги на острие его заточки. Чудом он тогда выжил, а зашитая почка до сих пор дает о себе знать. Тот случай стал для него уроком, и больше он не оставлял врагов у себя за спиной. Потому и выжил в зоне. Потому и вышел оттуда в ранге реального авторитета…
Осмол сейчас где-то срок мотает. А директор металлобазы, возможно, остался на своем месте. Было подозрение у Семена, что этот жук ворам про подпольный цех рассказал. Но раньше как-то недосуг было заняться этим типом. А сейчас не мешало бы на него наехать. И заодно металлобазу под себя подмять, вернее, кооператив, который при ней работал. Предприятие это солидное, товар сюда со всего Союза свозился, чтобы затем разойтись по Москве и области, но часть проката шла на экспорт. Но это раньше было. А сейчас внешние рынки открыты и металл за бугром в разы дороже, чем внутри страны, к тому же за него валюту платят. И наверняка начальство темнит с отчетностью так же, как это было раньше…